Фон Триер своим фильмом говорит гораздо больше, чем видно на первый взгляд.
Если смотреть на это произведение как на обычный художественный фильм с линейным сюжетом, то сложно избавиться от неприятных ощущений. Но Триер любит обращаться к этому приему: он как бы подсказывает зрителю, что в кино специально показано все максимально отвратительно, чтобы не воспринимать увиденное буквально. Мне кажется, что этот фильм нельзя воспринимать как историю семейной пары, которая пережила трагедию. Каждая сцена и каждый объект в кадре лишь образ.
Женщина — олицетворение всего, что может творить, в смысле рождать и воспроизводить, женщина как символ того эгоистичного начала в каждом человеке, готового порой ради сиюминутного удовольствия пожертвовать тем, что сама создала.
Мужчина же нам показан как некое рациональное начало, пытающееся всему найти объяснение, все подвергающее анализу.
Поэтому на показанное нам действие можно смотреть не как на сюжет триллера, а как на борьбу двух начал, которая происходит внутри одного человека, каждого человека! Отсюда и такое внимание к представителям фауны — как образ некоей природной составляющей внутри нас.
Не стоит забывать, что сам режиссер в период съемок фильма говорил о своем творческом кризисе. Может, таким образом, Триер показал, что именно значит творческий кризис, когда его внутренний творец (женщина) не способен больше рождать, но стремится к разрушению.
Если представить, что в фильме отражены подсознательные части самого режиссера, то финал фильма приобретает дополнительный смысл — как подтверждение преодоления кризиса.