Классика — и за решёткой классика.
В феврале 2012-го года на Берлинском международном кинофестивале состоялась премьера кинокартины живых классиков итальянского кинематографа, Паоло и Витторио Тавиани «Цезарь должен умереть». Фильм рассказывает о том, как в рамках тюремного театрального кружка был поставлен спектакль по трагедии Шекспира «Юлий Цезарь». Роли в фильме исполнили реальные заключённые одной из итальянских тюрем, продолжающие находится за решёткой. Исключение составляет Сальваторе Стриано, исполнитель роли Брута, который уже в течении нескольких лет снимается в итальянских фильмах и телефильмах, а российскому телезрителю недавно стал знаком по телепроекту «Их Италия» — он был гидом Познера и Урганта по Неаполю. Но и Стриано имеет криминальное прошлое, состоял в каморре (неаполитанской мафии), сидел в тюрьме и вышел на свободу по амнистии. Так что, «Цезарь должен умереть» — это художественный фильм, снятый в документальных условиях.
Разумеется, кинокартина «Цезарь должен умереть» — это произведение арт-хаусного кинематографа. Для такого вывода достаточно ознакомиться с краткой историей творчества братьев Паоло и Витторио Тавиани — их фильмы имеют множество наград самых престижных европейских кинофестивалей (Каннского, Берлинского, Венецианского) и не обладают солидными кассовыми сборами. Классические признаки арт-хауса — много призов, мало денег. Но тот, кто посмотрит фильм, обнаружит, что произведение не содержит в себе ставших привычными за последние лет тридцать внешних признаков произведений с ярлыком «арт-хаус». Здесь нет долгих-долгих-долгих планов, когда один кадр длится несколько минут и в нём не происходит практически ничего, а то и чуть поменьше. Здесь нет крупных-крупных-крупных планов, когда зритель может легко, не щурясь и не напрягая зрение, разглядеть, не только капли пота на лице главного героя, но и какого цвета и длины волосы у него в носу. Здесь нет персонажей с внешностью и поведением откровенных фриков, вид которых заставляет то сомневаться в психической адекватности режиссёра, то беспокоиться за собственную психическую адекватность. Здесь нет исчезающих в безбрежном океане нелогичности и абсурда сюжетных линий, неоконченных диалогов, беспричинно появляющихся и исчезающих героев. И даже, в это практически невозможно поверить, здесь никому не отгрызают голову и не разбрасывают вырванные голыми руками внутренности в разные стороны с нечленораздельными воплями и бешено вращающимися глазами.
Другими словами, не похож фильм братьев Тавиани на те киноленты, которые принято считать самым смаком арт-хауса, и которые гребут награды на фестивалях даже не лопатой, а бульдозером. Тем не менее, «Цезарь должен умереть» — это истинно арт-хаусный фильм. Потому что внимание зрителя в нём сосредоточено не на скачках сюжета, который к тому же заранее известен по школьной программе (хотя я давно не интересовался школьной программой, может статься, что там уже и Вильяма-то нашего, Шекспира, упразднили для выделения дополнительных часов на физкультуру и ОБЖ). Наше внимание направлено на то, как под воздействием искусства, рассказывающего формально двухтысячелетней давности, а на самом деле вечную, меняются люди, просыпаются их воспоминания, мысли, чувства. Это самый что ни на есть арт-хаусный фильм, потому что он приводит зрителя к мысли (заметьте и зафиксируйте разницу — не заставляет задуматься, а приводит к мысли), что в каждом человеке, даже отъявленном негодяе, кроется страсть к творчеству (читай — к свободе), и даже очаровательнейший человек способен на страшные вещи. Потому что режиссёрам и героям фильма удалось то, что редко кому удаётся — по-новому взглянуть на классику и пробудить к ней свежий живой интерес, провернув произведение до того скрытой, не запыленной гранью.
Если знакомиться лишь с общим содержанием фильма «Цезарь должен умереть» или даже посмотреть почти весь фильм, за исключением последних шести его минут, это произведение может показаться сплошь позитивным и оптимистическим. Ну как же — есть история о том, как даже в условиях тюрьмы, где люди осуждены находиться за решёткой годами, десятилетиями, всю жизнь, даже там искусство оказывает своё благотворное влияние, люди вспоминают, что они люди, начинают мечтать и хотя бы на время нахождения на сцене, но становятся свободными. Своеобразный, конечно, но ведь позитив же, а? Но если вы не видели последние шесть минут фильма, то не услышали главную, на мой взгляд, мысль произведения, выраженную в словах одного из заключённых: «С тех пор, как я открыл для себя искусство, моя камера стала настоящей тюрьмой». Знаете, иногда нужно позволить себе роскошь, отодвинув в сторону все прочие задумки, заботы и заморочки, и подумать над мыслями подобного калибра. Такие фильмы, как «Цезарь должен умереть», в этом очень помогают.
