Время цыган (1988)

«Время цыган» Кустурицы для полноты восприятия лучше смотреть после фильма Александра Петровича «Скупщики перьев». Если у Петровича показана более аутентичная среда цыган, то у Кустурицы больше театральности, пародийности. Как сказал сам режиссер, на что надо обратить внимание в фильме, – «это резкие переходы от печали к радости…» Жизнь цыган показана через их праздники, похороны, сны; правда и обман, фантасмагория – в реальности они все вместе сливаются, перемешиваются, как в хорошем кино. А отсылок к разным фильмам здесь предостаточно: подвешенная на гвоздик, как Буратино, мать Азры, пантомима Чарли Чаплина, фото Орсона Уэллса, стихии Тарковского, «Аталанты» с ее свободно-жизненным образом реки и пр.
И в любой трудной ситуации – бери аккордеон и всё будет хорошо. Музыка – это неотъемлемая часть жизни цыган, их душа.
Через колоритный образ бабушки Перхана передана народная мудрость, и ключевой здесь становится фраза: «Кровь – великая сила». Действительно, как только теряется связь между родственниками (внуки уезжают, Перхан оставляет сестру в больнице), семья рассыпается, как яблоки, которые выпадают из коробки при отъезде брата и сестры. Такие же яблоки (но уже собранные вместе) будут на столе во время соединения семьи на похоронах Перхана.
Разрозненности предшествовал и подвешенный дядей Перхана дом – дети буквально теряют крышу над головой, разбредаются по свету. Дом — и как коробка, в которой прячутся цыгане в определенные моменты жизни. Это и символ их кочевой жизни – поэтому так спокойна бабушка Перхана, когда ее сын подвешивает дом. Она продолжает жить как ни в чем не бывало, рассказывая внучке сказку.
С добрым юмором показаны обряды цыган, например, праздник святого Георгия, когда все, даже индюки, ищут себе пару. Индюк – животное, которое играет большую роль в цыганском фольклоре. В фильме с ним сравниваются и Мерджан (местный мачо, Марлон Брандо) – как он рисуется перед Азрой, на балконе выделывая упражнения и смешно падая, не удержав равновесия; и сам Перхан, бравирующий перед красивой девочкой своими знаниями об известке, а потом и умением целоваться, как Ричард Гир. Сам же индюк, появившийся в кадре, становится для Перхана образом чего-то эфемерного, волшебного, мечтой о невозможном, поэтому убийство индюка повергает мальчика в шок.
Почти все сцены в фильме повторяются, подчеркивая цикличность, повторяемость самой жизни. Образ матери-феи с фатой передается потом жене Перхана и она, уже умершая, становится феей для их сына; сын Перхана получает его же имя. Свадьбой начинается и заканчивается фильм. И т.д.
Фильм очень метафоричен, образы в нем тоже паралеллятся, перекликаются, повторяются в разных сценах. Такая цикличность жизни важна для цыган – без нее их время уйдет, и их таборность, уклад, горькая песенная мелодичность жизни уйдет вместе с ней.
Основной посыл режиссера, наверное, то, что можно искать счастье на стороне ( в другом городе, стране), а можно строить его и дома, на родине, куда в итоге герои возвращаются – кто живой, кто мертвый. И семья – то самое ядро, которое тебя подпитывает изнутри. Не зря в одном из снов Перхан видит бабушку на фоне миланского Дуомо – она его храм, его мудрость, источник света.