Рок-группу «Звуки Му» Петр Мамонов создал в начале 1980-х, артист к тому времени уже успел поработать кочегаром, грузчиком, лифтером и даже переводчиком. Дебютный альбом у коллектива, «Простые вещи», вышел только к концу десятилетия, в 1988-м — и моментально превратил «Звуки Му» в звезд советского авангарда. Через год Мамонов с товарищами уже выступал на телевидении и в Европе, а в 1990-м коллектив неожиданно распался.
Сам Мамонов время ранних «Звуков Му» называл своими «скотоподобными годами». «Это было честно: так мы жили, так мы думали и так мы считали нужным. Тогда все было проще. Тогда нужно было разрушить», — говорил он в одном из интервью. На «Простых вещах» эта философия явно отразилось — лирический герой в альбоме злобен, крайне депрессивен и очевидно пьян (о запоях вокалиста, долгое время мешавших музыкантам записать пластинку, вспоминал клавишник Павел Хотин в книге «100 магнитоальбомов советского рока»).
«Звуки Му» впоследствии еще не раз воскреснут в разнообразных формах — то в виде группы из одного человека (в лице Мамонова, музыкальные опыты которого продолжали выходить под этим названием), то в лице всех остальных участников, исключая вокалиста (музыканты изредка дают концерты в рамках коллектива «ОтЗвуки Му»), то в форме «Совершенно новых Звуков Му» — проекта Мамонова, запущенного в 2015-м и существовавшего по сей день.
К моменту первого роспуска «Звуков Му» Мамонов уже был прославленным на весь Союз шоуменом — за плечами у него были роли саксофониста-философа в фильме «Такси-блюз» Павла Лунгина и хирурга-драгдилера в культовой «Игле» Рашида Нугманова с Виктором Цоем.
С «Такси-блюза» началось долгое и плодотворное сотрудничество Мамонова с режиссером Павлом Лунгиным; по иронии, их первая совместная работа артисту не нравилась, ее он называл «плохим фильмом, голливудской конфеткой». «Это история Золушки: пьяница, а потом вдруг знаменитость. С Лунгиным я работал, потому что мы товарищи, потому что сценарий хороший был», — рассказывал он.
Съемки в «Игле» стали для Мамонова настоящим испытанием — алкоголизм актера поставил под угрозу весь рабочий процесс. «Когда фильм снимали, у нас многое не получалось: то я напьюсь, что встать не могу, то еще что-то. Но мы это преодолели, а если бы не это преодоление, то фильм был бы туфтой. Никто бы не поверил», — рассказывал он.
В фильме «Нога» Никиты Тягунова, поставленном по мотивам одноименного рассказа Уильяма Фолкнера, Мамонов снимался вместе с Иваном Охлобыстиным, еще одним «знаменитым верующим» российского кино. В Мамонове Охлобыстин отмечал качество, по его словам, ныне в людях встречаемое крайне редко — искренность.
В ленте «Время печали еще не пришло» Мамонов исполнил роль называющего себя Землемером изыскателя Мефодия, который, дав жителям русской деревни пророчество о начале новой эпохи, превращается в дуб. Фильм снял режиссер Сергей Сельянов, который говорил, что снимал эту абсурдистскую притчу именно с расчетом на Мамонова: «Исключительного уровня артист». Сельянов знает, о чем говорит: как продюсер он приложил руку к десяткам важных отечественных фильмов, включая почти все работы Алексея Балабанова.
Для «Пыли» режиссеру Сергею Лобану был необходим «русский Бела Лугоши» — им и стал Петр Мамонов. Тот поначалу от съемок отказывался, но в конечном итоге сдался — нужны были деньги. Оговаривая условия работы, Мамонов наотрез отказался произносить в кадре слово «черт» — его в итоге заменили на «ерунду».
С Лобаном у Мамонова в итоге тоже вышел тесный творческий тандем — он не только снялся в «Пыли» и в еще одной ленте «Шапито-шоу», но и выступил сорежиссером в картине «Мамон-Лобан». Последняя выглядит как документальная, и посвящена личности самого Мамонова; точнее, той ее безумной, нарциссической стороне, которую сам актер решил гиперболизировать до шизофренических масштабов.
В «Шапито-шоу» Мамонов сыграл актера и музыканта Петра Николаевича, который отправляется в путешествие по горам с сыном Никитой, с которым не виделся много лет. Роль эту, из-за очевидных факторов, кинокритики посчитали в чем-то биографичной, однако сам артист это опровергал: «В "Шапито-шоу" речь идет о том, как хорошо, когда есть любовь, и как плохо, когда ее нет. Тема-то вечная. Да она вообще единственная!»
Личность Мамонова за десятилетия претерпела, кажется, такие кардинальные трансформации, что биографическими кажутся вообще все его актерские работы. Особенно «Остров», в котором уже давно уверовавший в Бога и перебравшийся в деревню артист играет старца Анатолия. От этой роли в драме Павла Лунгина Мамонов поначалу хотел отказаться — не считал себя достойным роли. Впрочем, некоторую связь со своим героем он все-таки увидел: «Я вспомнил свой период жизни, когда пил, потом тяжелый период восстановления. И понял, что я это все знаю, проходил, понимаю. Ведь хорошо играть можно только то, что ты понимаешь. Я здесь увидел себя — жалкого, смешного, странного».
Еще одна лента Лунгина, в которой Мамонов сыграл главную роль, — «Царь» — о двух годах из жизни царя Ивана Грозного, его отношениях с митрополитом Филиппом и событиях эпохи опричнины. Но для самого актера этот фильм был не о царе-тиране, а о русской святости. Картина стала последней в фильмографии Олега Янковского, скончавшегося из-за рака в 2009-м. Мамонов говорил, что образ митрополита в исполнении Янковского являлся для фильма ключевым: «Я рад, что поучаствовал в этой картине. И я рад, что образ царя не заслонил эту тему».
В деревню, прочь от цивилизации, Мамонов переехал еще в середине 1990-х. Артист признавался, что к 45 годам оказался в кризисе, потеряв интерес к жизни. Тогда же он пришел к вере, которая, по его словам, «ударила, как обухом»: «Вера — это всегда дар Божий, это не натужишь и поверишь, так не бывает».
В последние годы Мамонов в многочисленных интервью все чаще обращался не только к теме веры, но и пускался в рассуждения о смерти. Вещи эти, впрочем, для артиста были тесно переплетены. Вот как Мамонов рассказывал поклонникам о подготовке к операции на сердце, а точнее — к ее летальному исходу: «У меня несколько приятелей умерли во время операций на сердце. Я тоже готовился к худшему, переживал. А потом думаю — а чего я так боюсь смерти? Я ведь верю в Бога, и знаю, что после этой нас ждет другая жизнь».
Текст: Илья Кролевский, Денис Рузаев
