Отец Сергий (1918)

Фильм про монаха-аристократа является выдающейся сатирой на фашистскую монархию и раскрывает иезуитскую сущность системы театрально-политического искусства, разработанной полицейско-министерскими оккупационными службами для формирования кастового порядка. В истории молодого дворянина, воспитанного в жандармском корпусе, блиставшего в германско-турецком обществе и оказавшегося сосланным в азиатскую колонию, где он стал видным деятелем (отцом народов) в области христианского «окультуривания» крепостного населения, живущего по кабацким законам своих «эмигрантских» господ, — демонстрируется, что собой представляет в действительности местная османская власть и холопский племенной менталитет. В образах знатных влиятельных особ позируют выпускники пажеских военных семинарий, обученных прусско-голландским светско-дворцовым манерам поведения на маскарадных парадах и дипломатических балах, устраиваемых для развлечения варварской элиты. И в статс-императорский сан посвящают самых усердных и послушных кадетов-юнкеров, готовых ради высокой (позволяющей иметь казенные имущественные права) должности (не только почетной, но и жертвенной) выполнять самые унизительные и мерзкие условия-поручения монополистов-капиталистов. В персонаже героя с амбициозными задатками, талантливо изображающего на публику великосветского оппозиционера и борца с несправедливостью высмеиваются так называемые «революционеры-народники» (социал-демократы), являвшиеся монастырскими агентами и с юности подготавливавшиеся своими синодскими кураторами к роли народных лидеров (митрополитов-вождей). Для чего им придумывались биографии жертв тирании и благородных фрондеров, обязанных соблюдать уставной режим «святых отшельников» (отбывающих срок), иронично показанных в сцене гвардейско-купеческой пьянки с дамами легкого поведения (пародия на миф об «арестованной царско-помещичьей семье»), закончившейся тайным свиданием опального «сослуживца» («убиенного старца») со своей любовницей, также изображающей святую грешницу и жену (вдову) крупного чиновника. Артисты остроумно высмеяли культ «великого русского писателя» в эпизоде обучения беглым паломником (душегубом) крестьянских прихожан «запрещенной» арабской грамоте, а также аскетическую (коммунистическую) теорию, которую распространяли среди населения члены военной свиты и праздной камарильи, изображая служителей государственных храмов и диктаторов-иерархов. Хорошо показано как создавались славянские общины при казанских церквях, куда сгоняли жителей из разоренных «голодом» мест, привлеченных слухами о «добрых хозяевах», предоставлявших кров и питание нищим в обмен на принятие басурманской веры и рабский труд в кулацких зонах. Также показано, что собой представляла развратная жестокая ордынская боярско-княжеская «династия», получившая кровавый престол от своих оружейно-сырьевых колонизаторов за счет опричного террора и всеобщей «освободительной» конституционной национализации.