«Бывшая» — ваш первый фильм ужасов. Какие у вас отношения с этим жанром?
— У меня вообще нет с ним никаких отношений, так как фильмы ужасов я зареклась смотреть еще в детстве. Старшая сестра показала мне фильм «Оно», а потом с подружками я ходила на «Звонок». Поэтому у меня психологическая травма. И согласилась я на участие в «Бывшей» именно для того, чтобы проработать свои внутренние страхи.
Удалось вам это сделать?
— Вроде бы да! Надеюсь на это (смеется).
Страшно было на съемочной площадке?
— Нет, было классно, задорно и интересно. Был только один такой момент, когда мы снимали сцену в больнице. Меня не предупредили, когда начался дубль, и каталка поехала сама по себе – я не знала, что она должна ехать. Тут и играть ничего не надо было, потому что мне было ужасно страшно. Даже несмотря на то, что вокруг куча людей, съемочная команда, все равно было очень страшно.
Что вас может по-настоящему напугать в кино?
— Что-то психологическое. Кровь меня не пугает.
Если не ужасы, то какой жанр вам ближе остальных?
— Я не очень хочу делить кино на жанры внутри себя. Это ограничивает творческий процесс, мне кажется. Классно, когда в кино участвуют все жанры, как и в жизни. И я против того, когда артистов делят на характерных и героинь. Мы все многогранные, восприятие многогранное, поэтому там, где страшно, есть место и драме, и комедии.
А в мюзикл пошли бы, если бы позвали?
— Если это мюзикл уровня «Ла-Ла Ленда», то, конечно, да. Но не что-то подобное, а именно свое – потому что попытки соответствовать и копировать всегда работают против нас.
В «Бывшей» ваша героиня Катя говорит, что делает только то, что ей нравится. Вы с ней в этом похожи?
— Очень, да. Максимально!
Сложно ли молодому актеру в российской киноиндустрии делать только то, что нравится?
Не могу отвечать за всех, могу только за себя. В моем случае, так или иначе, это получается. Иногда я, конечно, промахиваюсь, за что тоже благодарна. Потому что это необходимая часть внутреннего становления.
По сюжету Катя довольно легко начинает верить, что творится что-то сверхъестественное. А вы смогли бы поверить в мистику?
— Я, скорее, мистик, чем рационалист. Я верю, что все не случайно. Что каждый человек, которого я встречаю, — это учитель. И каждое событие учит, приводит к опыту и попытке самосовершенствования.
Чему вас успел научить Кирилл Серебренников, у которого вы проучились год?
— Он меня подтолкнул к пониманию того, насколько важен человеческий выбор. И насколько важно чувствовать момент, когда этот выбор стоит делать.
После Серебренникова вашим мастером стал Сергей Женовач в ГИТИСе. По вашим ощущениям, в чем принципиальная разница между их методами?
— Сергей Васильевич вместе с командой педагогов – это и Юрий Николаевич Бутусов, и Вера Камышникова, — это такой семейный профессиональный клан, где ты учишься самоуважению и уважению коллектива. Учишься быть хорошим человеком, вести диалог с людьми не только с позиции своего собственного Я, но и с эмпатической позиции Мы.
Пару лет назад вы говорили, что Константин Богомолов – не ваш режиссер. С тех пор это не изменилось?
— Я с ним очно не знакома, но его творческая составляющая и то, как он позиционирует себя, мне не близко. Безусловно, это может быть и маска. В любом случае, я учусь уважать каждого человека и смотреть на всех через призму понимания, что каждый, кого я вижу, хочет того же, чего и я, и все люди: любви, счастья, внутренней радости.
Проект с такой долей откровенности, как, например, «Содержанки» Богомолова – это не ваша тема?
— Вот выйдет второй сезон сериала «В клетке», тогда и поговорим! (Смеется.) Но пока не могу раскрывать деталей. Только то, что мою героиню зовут Алиса.
В последнее время сложно не заметить, насколько повысился уровень качества российских сериалов. Вы следите за ними?
— Безусловно, мы медленно двигаемся в верном направлении. Но я все-таки больше слежу за западными сериалами. Из последнего, что я поглотила, — пять сезонов «Острых козырьков», еще мне очень понравился сериал «Бриджертоны», фильмы «Малкольм и Мари» и «Звук металла».
Есть что-то, что вы не можете себе позволить перед камерой?
Однажды я отказалась прыгать с Дворцового моста в Неву. Потому что не считала это целесообразным и необходимым – меня просто поставили перед фактом, прямо перед дублем, без подготовки.
Я за профессиональный подход, за подготовку перед съемками, я всегда за то, чтобы обучиться чему-то новому. Например, мотоцикл и езду верхом без седла я с радостью освоила для съемок.
А на сцене?
— Если я доверяю режиссеру и понимаю мотивировку, то возможно все. В спектакле «Русский роман» Миндаугаса Карбаускиса я обнажаю грудь, в спектакле LIEBE. Schiller Бутусова я вообще голая. Так что здесь тоже вопрос понимания необходимости и оправданности тех или иных действий.
Кстати, о смелых действиях. В Википедии написано, что вы побрились налысо в 7 лет – это правда?
— В 6 лет. Мы с сестрой были поклонницами группы «Маша и Медведи», солистка которой была побрита налысо. Перед школой мы сказали маме, что хотим побриться, и она отвела нас в парикмахерскую. Так что в 1 класс я пошла лысая. Здорово, когда родители чувствуют детей и дают им свободу, внутреннюю и внешнюю.
Родители до сих пор поддерживают вас во всем?
— Да, конечно. Это мои главные учителя. Вектор моего внутреннего движения.
Вы с папой (Константин Кинчев — прим. ред.) уже работали вместе над музыкой. А в кино не планируете вместе сделать что-нибудь?
Я бы с удовольствием сыграла с папой в кино, но он не будет сниматься, ему это не интересно. Хотя, я считаю, он невероятный артист, как и моя мама. Но мне достаточно того, что я не играю с ними, а живу.
Вы часто говорите с ними о прошлом, о времени расцвета ленинградского рок-клуба? В кино в последние годы нередко возникает интерес к той эпохе – от «Лета» и «Цоя» до «Кто-нибудь видел мою девчонку?».
— Да, конечно. Но мне кажется, то, что есть на эту тему сейчас… Это снято не теми людьми, которые могут об этом рассказать.
Вы говорили, что могли бы сами написать для себя роль. Она будет вдохновлена вашей биографией, историей семьи?
— Артист – человек, который может играть чужую жизнь, но параллелью, безусловно, идет он сам. Мы – это же мы, мы в это играем. И все равно, грубо говоря, перекладываем на себя те или иные обстоятельства. И фантазируем, как мы бы в этих обстоятельствах существовали, отталкиваясь от сценария. Но да, я держу это в голове, у меня есть задумки. Нужно созреть, переступить черту страха и просто начать это делать.
Возвращаясь к фильму — тема негативного влияния соцсетей на нашу жизнь близка лично вам?
— Я прихожу в ужас, когда смотрю статистику, сколько часов потрачено на инстаграм или YouTube. Я поставила себе ограничение – допустим, инстаграм не больше двух часов в день. Я знаю, что люди читают кучу всего в Телеграме, я этим не балуюсь, у меня один враг – это инстаграм (смеется). Но, с другой стороны, огромную часть времени я там провожу за редактированием фотографий, которые я сама делаю. Для меня это как фотоальбом с воспоминаниями.
Насколько искренней вы позволяете себе быть с вашей аудиторией в инстаграме?
— Я искренняя не то чтобы с аудиторией – я стараюсь быть искренней сама с собой. Во всем и везде, где бы я ни была, стараюсь так и жить. Маски и всякая прочая темнота – не моя тема.
Вся ваша жизнь неразрывно связана с вниманием – начиная с детства. Это повлияло на ваш характер, вашу открытость?
Я раньше считала себя экстравертом, а сейчас все больше понимаю, что я интроверт, мне комфортно в кругу своих близких и друзей. Я именно поэтому не люблю ходить на премьеры и разные светские мероприятия.
В то же время вы любите концерты.
— Концерты – это абсолютно моя стихия. Там люди снимают с себя все внешние оболочки социума, просто открывают сердце и пульсируют этим сердцем. В 2020-м были акустические концерты, папа играл «квартирники», чему я была безумно счастлива. Но очень хочется электричества, конечно.
Как вообще 2020-й на вас повлиял?
— Я столкнулась с невероятным желанием знакомиться сама с собой. Начиная с моего дня рождения 1 сентября, у меня все очень здорово складывается, мне очень интересно жить свою жизнь, просто чудеса на чудесах. Очень крутые, невероятные люди меня окружают, друзья, моя семья. Я всегда чувствовала ценность этих отношений, но сейчас я понимаю, что это безусловная часть меня, а я безусловная часть их. И это прекрасно.
Над чем сейчас работаете?
— Мы сейчас закончили съемки двух пилотных серий под названием «Последний вагон» для платформы IVI. Дай бог, в запуск зайдем в августе-сентябре.
Можете представить себя сейчас еще кем-то, если бы не стали актрисой?
— У меня, помимо прочего, есть свой бренд TIMSHEL, я делаю капюшоны и косухи, сейчас мы сделали коллаборацию с Константином Кинчевым TIMSHEL+KKINCHEVZONA к выходу папиного сольного альбома «Белый Шум». Также готовлюсь к выпуску нашего первого музыкального сингла с Кириллом Диденко. Поэтому я не могу сказать, что я – только актриса.
Я нахожусь в процессе формулирования себя в этом мире. У меня сейчас период внутреннего подъема. Мне все интересно, внутри меня очень много энергии – она безлимитная, кажется (смеется).
Много вдохновения от классных, талантливых и неравнодушных людей, на которых мне сейчас везет. Я очень дорожу этим моментом и пытаюсь жить здесь и сейчас.
Беседовала Екатерина Комаровская