Николай Носков | Источник: Starface
Три месяца назад состоялась скандальная поездка Николая Носкова в город Киров, где 11 марта должен был состояться его концерт. Выступление пришлось отменить, а зрителям — возвращать деньги за билеты. Организаторы обвинили Носкова в неподобающем поведении и срыве концерта, за который он, ко всему прочему, еще и не вернул аванс в 40 тысяч рублей. Теперь прокуратура Кирова возбудила административное производство против популярного исполнителя. КП попросила Николая Носкова прокомментировать сложившуюся ситуацию.
— Что же все-таки произошло? Из-за чего вы решили отменить концерт?
— Уже в Кирове, когда мы часов в 12 приехали на саундчек, ко мне подходит звукорежиссер и говорит, что на таком аппарате мы работать не можем, звук нулевой. Я говорю директору, что концерт отменяем, я собираю вещи, еду в гостиницу, так как райдер не выполнен — это нормальные вещи. Они не дали мне уехать, не отпустили меня. Пришли ко мне и давай в течение час стоять надо мной. Тут железную психику надо иметь, когда тебя вытаскивают на то, чтобы ты отреагировал негативно.
— Требовали выступать с некачественной аппаратурой?
— Да, причем внаглую! Даже обидно: ты приезжаешь, а они говорят, мол, вы знаете, у нас еще артистов туча, они забрали аппарат, вот то, что осталось вам — на этом и работайте!
— По их словам вы очень эмоционально отреагировали на ситуацию?
— Больше не к чему придраться! Они просто вывели меня. Заходит хряк здоровый, который аппарат ставил и она (организатор) — вот тебе взятка 1000 долларов за неустойку, что аппарат плохой. За то, что я заткнусь и выйду на сцену. То есть принципиальности нет никакой? Если человеку дать денег, то его принципиальность умирает? Они так думали. А при чем здесь люди? Люди пришли на концерт, пришли слушать музыку, а не смотреть, как я в перьях прыгаю под фанеру! А это было невозможно.
Мой звукорежиссер говорит, что я видел многое, но такого звука вообще никогда не было. А при чем здесь я-то? Я говорю о публике, которая заплатила деньги, сейчас придет на концерт и ничего не услышит. Никто не думает о публике. Они мне: «Да там сидит лошье в зале, никто не думает о звуке, какая им разница?!».
Сложно не психануть, когда тебя выводят постепенно, методично. Ну психанул, ну и что? Я же не ударил никого. Разговор шел по существу. Это как рабочий процесс. Как сидят бизнесмены на переговорах, обсуждают свои дела. Один говорит эмоционально, другой — менее эмоционально и тот, который менее эмоционален, подает на него в суд? Это смешно! Тогда нам всем нужно в суд подавать друг на друга. Мужу на жену, дочери на мать.
Мы все эмоциональные люди, а когда дело касается твоей профессии, которой ты отдал большую часть своей жизни, когда люди не понимают и делают из тебя вора, который сейчас выйдет на сцену, кое-как отработает, заберет свои денежки и уедет в Москву. А получила ли удовольствие публика — до лампы, лишь бы деньги были.
— Но теперь к делу подключилась прокуратура... От нее никаких бумаг к вам не поступало?
— Нет, да я уже и забыл про все это — три месяца назад это было. Как будто кто-то махал кулаками, бил их, толкал... Никто же не до кого не дотронулся. Просто разговаривали. Три человека стоят над тобой, одна плачет, другой дает взятку, третий еще что-то, и повторяют: «Иди пой». Да идите вы! Ну, маты! (Смеется). В нашей литературе мата знаете сколько? Писателей можно было бы тридцать раз посадить уже!
Ну были такие ситуации, когда ставили недостойный аппарат, не выполнили райдер. Звукорежиссер говорит, что звук плохой, но кое-как петь можно. А здесь вообще звука нет. Просто дрова поставили.
— А могли бы извиниться перед ними, чтобы забрали заявление?
— Подождите, это же вопрос профессии! Мы же не в магазине что-то не поделили, подрались. Тут нормальное обсуждение было. Ну кто-то сказал матюком. Когда они в течение часа стояли надо мной в гримерной, и взятки предлагали. Я им сказал: «Идите вы...». Извиняться я не вижу повода. Они вообще не должны были обсуждать это со мной.
— А как же гонорары? Вы ведь не вернули аванс?
— Аванс (40 тысяч) принципиально не вернул. Мы же приехали с коллективом, начали подготовку. Эти люди решили срубить бабла, сэкономить на аппаратуре. Я ведь тоже могу подать в суд за то, что они мой коллектив выгнали, не отправили обратно, забрали билеты и я за свои деньги своему коллективу купил билеты прям перед отходом поезда и они ехали в поезде в каких попало вагонах. А я просто сам вышел на улицу, поймал такси и доехал до вокзала.
А зрители купили билеты, заплатили деньги, они имеют право на качественный звук. Он проголосовали своими личными деньгами. А организаторы превращают мою тридцатилетнюю работу в ерунду. Для них это просто бабло, а не творчество.
А я езжу на гастроли не из-за денег по большому счету. Это моя профессия, я люблю людям доставлять удовольствие. Я всегда расценивал деньги, которые получаю от публики, как некий аванс для моей будущей творческой работы. Публика приходит и платит деньги не для того, чтобы я жирел, морду отъедал и ничего не делал. А для того, чтобы я опять писал новое, что им принесет психологическое, эстетическое удовольствие.
