To Amadeo Modigliani — Жанна…
Полушепотом, полубредом снова разорвало ей душу — и ногти впились в замерзшие перила балкона — на самый краешек которого она только что аккуратно и медленно села — уперевшись спиной в бесконечность.
Это неправда. Это не может быть правдой.
Он не умер.
Он не мог умереть.
Ребенок перевернулся и пнул ее в животе — почти 9 месяцев она носит их второе дитя. Почти 9 полных месяцев — и скоро он должен был бы держать его на руках. Должен был.
Если бы не умер вчера от чахотки.
Ледяной ветер, словно пытаясь привести в себя, с силой ударил по лицу — но тут же, замерев в каком-то первобытном ужасе, отшатнулся.
Он уже не увидит ребенка.
Он больше ничего уже никогда не увидит.
Он умер вчера.
* — Жанна…
Снова по комнате, не боясь уличения, нагло бродили призраки прошлого — никем не стесняемые и не прогоняемые, они открывали шкафы со старыми вещами, надевали ее платье — то самое, которое он украл для нее, разбив витрину магазина, и в котором она была так красива; спали на их кровати — укутываясь в тоненькое и совеем ни гревшее одеяло; рассматривали его картины на стенах, на полу — те самые, выставки которых он так долго ждал, и которую закрыли почти сразу же — за недостойное и неприглядное содержание его картин. Она стиснула зубы при этом воспоминании. Они никогда его не понимали. Ни его, ни его картин. — Жанна..
Тишину снова нарушила память. И то, как он ее добивался, и как дарил полевые цветы — как читал сонеты на безлюдных, ночных тротуарах — как она бросила все ради нищего художника, провожаемая из дома гневом и проклятьями отца.
Как ни разу не пожалела о своем поступке- несмотря на измены, и женщин, и то, как он пил, не приходя в себя. Как картины не продавались. Как он кричал на нее и бил стекла.. Как он рисовал ее — и не будет потом картины прекраснее.. — Жанна...
Январь закружил последними днями, и на улице играли дети, и был трескучий мороз, и полоумный сын Пикассо слонялся по Парижу — не спасенный ни богатством, ни славой отца. И не было только Его.. Не будет больше уже никогда Руки вдруг отпустили перила балкона.
Она закрыла глаза.. — Жанна…
Амадео Модильяни скончался 24 января 1920 года от туберкулёзного менингита в одной из парижских клиник. Днём позже, 25 января, покончила жизнь самоубийством Жанна Эбютерн, находившаяся на 9-м месяце беременности. Амадео был похоронен в скромной могиле без памятника на еврейском участке кладбища Пер-Лашез; в 1930 году, через 10 лет после гибели Жанны, её останки были захоронены в соседней могиле. Их первого ребёнка удочерила сестра Модильяни.