Бьютифул

Уксбаль (Хавьер Бардем) – промежуточное звено в подпольном бизнесе Барселоны, связной между нечистыми на руку работодателями и нелегальными иммигрантами. Знает нужных людей и может договориться с полицией, но не всесилен, а по большому счету – почти такая же пешка, как опекаемые им китайцы и африканцы. Он почти в одиночку растит двоих детей, их мать – его бывшая жена – возникает в промежутках между нервными срывами, запоем и клиниками. Он умеет разговаривать с умершими. И он смертельно болен.

Первый со времен «Суки-любви» фильм Иньярриту на испанском с ломано-английским названием перевели на русский язык самым дурацким из всех возможных способов. На детском рисунке написано, что Пиренеи будут «кросивы» или «прикрасны», но никак не «бьютифул». Это, конечно, пустяк по сравнению с проблемами, так красочно преподнесенными режиссером, но пустяк, отчасти лишающий смысла всю затею. Хотя возможно это просто маленькая космическая месть Иньярриту, так ловко построившему свое кино сплошь из запрещенных приемов (что, естественно, сулит ему большое фестивальное будущее). Масса людей во главе с Бардемом два с половиной часа отчаянно и безнадежно пытается выжить – «Золотая пальмовая ветвь» Бардему уже есть, значит, все не зря. Для Бардема это был, конечно же, бенефис – впрочем, как и любой фильм, где он более или менее солирует.

Вообще этот «Бьютифул» страшно похож на смесь «Вавилона» со свежим копполовским «Где-то». Близкий результат получился бы, пожалуй, если б София Коппола взялась экранизировать Маркеса. Потому что настолько плохо все бывает, кажется, только в его рассказах, если читать их во время болезни.