В вашей фильмографии в целом не очень много комедий. Расскажите, как вы оказались в фильме «Не лечи меня»?
Иван Янковский: Меня зацепил сценарий, который написал Михаил Малинин, много изучавший всю эту тему. Он же и режиссер фильма, его отстраненный взгляд с иронией мне показался очень веселым, кинематографичным, с классным ситуативным юмором. И персонаж был прикольно прописан, такой супергерой во врачебном халате.
После 2020-го, наверное, сложно будет снять кино, где врачи – не супергерои.
Я не знаю, как будет, но все, что сейчас происходит, достойно киноформата, конечно. «Не лечи меня» мы делали давно, но сейчас же реально время врачей. Врачи – люди года, а главным профилем стало спасение человеческой жизни в условиях пандемии, которая неожиданно всех нас коснулась.
Когда мы снимали, этим всем не пахло вообще, мы хотели просто сделать некую сатиру на врачебное пространство, когда власти и чиновники все обещают какую-то оптимизацию, улучшения, но ничего никогда не улучшается, а врачи с улыбкой на лице, несмотря на обстоятельства, продолжают нас лечить, спасать. Поэтому это своевременный фильм, который отдает дань врачам. Здесь нет никакой насмешки, это очень тепло, с юмором сделанное кино, мне кажется, там должно улавливаться это врачебное чувство юмора над пациентами. Мы старались сделать это тепло.
Ваш герой, кстати, получился довольно циничным, что в принципе присуще людям этой профессии, особенно хирургам.
— Да, они такие и есть. Не с надменным цинизмом, а с черным юморком на все смотрят. Мой герой все время находится как бы над обстоятельствами. Есть люди, которые обстоятельствами подавлены, а он над ними. А как еще быть, когда человек подает на тебя в суд за то, что ты спас ему жизнь?
Как вообще впечатления от такого опыта — побыть врачом? Сложно было вживаться в роль?
— Да, мне это не знакомо, я об этом мало что знаю. Благодаря хирургам на площадке, ребятам-врачам, которые откликнулись и помогали на картине, мы провели время с пользой. Всегда трудно, в хорошем смысле, этим заниматься, потому что никогда не знаешь изначально, какие ключи будут правильные. Но любой поиск всегда доставляет большое удовольствие.
Говорят, комедия — один из самых сложных жанров, если не самый. Как вы себя в нем чувствуете?
Я, как вы правильно заметили, делал не так много жанровых комедий. Чтобы развиваться в профессии, нужно играть в разных жанрах – и в драме, и триллере, и в комедии в том числе. Но я хорошо себя ощущал. Кайфанул, поржал над собой.
А в кино вы над чем смеетесь?
— Над живостью ситуации. Мне нравится ситуативный юмор, возникающий из обстоятельств. Когда я верю персонажу, который пытается выкрутиться из напряженной ситуации, и все это комично выглядит, то, конечно, я смеюсь. Подзаборный, такой простой юморок я не очень люблю.
Что думаете по поводу российских комедий в целом?
— Я не так много их смотрел, в отличие от советских. Поэтому не буду брать на себя ответственность их судить.
Ваших двух последних героев, в «Не лечи меня» и в «Огне», можно описать как нахальных инфантилов, нагловатых и дерзких. У вас нет страха стать заложником амплуа?
— Я, как мне кажется, всегда играю разное. И играю всегда с удовольствием. У меня был и сумасшедший певец, и являющийся во снах персонажу Тарковский, и мент под кокаином. В «Огне» я играю поколение тик-тока, условно говоря, человека абсолютно зеленого, на контрасте со взрослым поколением, ответственными людьми, которые знают, что делают. А мой персонаж только к последним 20 минутам начинает понимать, что такое человеческая жизнь и чего стоит ее спасти, кем ты после этого спасения становишься.
Я всегда стараюсь открыть точную форму существования в материале. Не думаю, что в мой огород можно кинуть камень, что я одинаковый. Я играю абсолютно разных персонажей и всегда доверяю режиссеру. Сейчас выйдут «Топи» — там я совсем другое играю.
Расскажите поподробнее.
— В «Топях» мой герой – гениальный айтишник, который всегда думал, что знает, как жить и как зарабатывать много денег. Узнав, что умирает от рака мозга, он едет спасать свою задницу. И в этот момент осознает, что пожить по-настоящему так и не успел, что все это время жил какими-то фантомами, абсолютным безверием в существование высших сил, Бога, чего-то высокого, и сталкивается с этим только перед смертью.
Вы говорили, что в творчестве плывете по течению. Какое у него сейчас направление? Может быть, режиссура?
— В режиссуру я бы действительно хотел. Но для этого нужно подкопить опыт, в актерстве в том числе, чтобы потом мой актерский опыт передавать другим артистам через режиссуру. Это дело времени. Нужно изучить больше кинопроцесса, чтобы я мог лучше владеть человеком, с которым я работаю, выстраивать какие-то мизансцены, обстоятельства, чтобы он раскрывался. Чтобы так доверять себе, а через эту веру — другим людям, — до этого нужно дорасти.
Так получилось, что в силу ваших изначальных обстоятельств — актерских корней, громкой фамилии, наследственности — к вам как бы предъявляются особые требования, ожидания. Как вам с этим живется?
— Я сам к себе предъявляю требования — но не из-за чужих ожиданий, а потому что я сам такой человек. Если думать об ожиданиях других, можно угробиться и закопаться очень быстро. Если все время думать и вести себя исходя из чужих ожиданий, лучше вообще этим не заниматься.
Вас легко представить в нише европейского авторского кино — чем вы не Луи Гаррель, например? А сами вы себя там видите?
Если я там буду нужен, меня найдут. Я гражданин своей страны, в любом случае. Здесь тоже есть чем заняться. Мне кажется, это очень хорошая и глубокая штука – где родился, там и пригодился, это не просто какие-то словечки из того века, на мой взгляд. Мне и здесь еще очень много с кем хотелось бы поработать и много что сделать, поменять во взгляде зрителя. А касательно будущего… Посмотрим.
А с кем еще хотелось бы поработать?
— Я бы очень хотел с Андреем Петровичем Звягинцевым поработать, с Федором Сергеевичем Бондарчуком. С Никитой Сергеевичем Михалковым — для меня было бы большим счастьем и праздником почувствовать эту атмосферу, как он выстраивает съемочный, репетиционный процессы. Мне это было бы очень важно и интересно с человеческой точки зрения. Но вообще судьба не обделила меня работой с хорошими режиссерами. К своим тридцати годам я успел поработать со многими блестящими мастерами, от Юры Быкова и Павла Лунгина до Клима Шипенко и Леши Нужного. В этом смысле мне грех жаловаться, с удовольствием поработал бы с ними еще раз.
Знаю, что ваше киноманство начиналось с классики эпохи нового Голливуда. А как вам современный Голливуд? Смотрите?
Да, конечно, я все смотрю. Я с детства так устроен – чтобы понимать, что происходит в индустрии, слежу за ней, смотрю. Из последнего большого меня очень «Довод» впечатлил, два раза ходил.
Сразу разобрались там во всех перипетиях?
— Да я до сих пор еще пытаюсь разобраться, смотрю всякие блоги – кто есть кому и что, мне это дико интересно. Но там же главное не головой понять. Этот фильм нужно смотреть сердцем и душой. Там и героиня говорит – не пытайся понять, просто почувствуй. Если эмоции, душа и сердце подключены к режиссеру и его картине, тогда задача выполнена, и это самого дорогого стоит.
Многие в том году только «Довод» в кино и посмотрели. А вы как пережили перенос всей жизни в онлайн?
— Здесь остается только соглашаться с этой новой моделью жизни и новыми условиями, которые нужно принимать, как правила игры. И с ними уже что-то создавать и делать. Поэтому я, как и все, просто это принимаю. Где-то могу быть недовольным. Например, закрылся мой родной кинотеатр «Горизонт» рядом с домом, где я все пересмотрел, где прогуливал школу, с которым у меня очень теплые воспоминания связаны. Конечно, неприятно, но что поделаешь.
Я надеюсь, что все это не умрет, потому что коллективный просмотр в кинозале для меня навсегда останется чем-то сокровенным и важным. Можно долго смотреть дома фильмы на телевизоре, на компьютере. Но ничто не заменит вечернего похода в кинотеатр с близким тебе человеком или семьей, чтобы посмотреть картину в обществе других зрителей и вместе испытать эмоции, чувства.
Выходить из зала и смотреть на других – как они это восприняли? Какое у них лицо — задумчивое, или они плачут, или смеются и выходят с хорошим настроением? Коллективный просмотр в кинозале и вообще форма большого фильма в кинотеатре, я надеюсь, никогда не умрет и всегда будет нужна зрителю.
Как вам кажется, чего на сегодняшний день не хватает российскому кино?
Мне кажется, смелости. Все эти волнения за цензуру очень сильно поджимают всех нас, ставят художников в рамки. Свободный художник в принципе не должен думать никогда о том, что можно, а что нет, он должен просто разговаривать с публикой методами, которыми он хочет.
Искусство, как и любое творчество, убивают мысли о том, что чего-то лучше не делать, потому что нельзя будет выпустить, или это не окупится… Чем шире ты мыслишь, чем твой язык свободнее в киновыражениях, тем больше это и зрителей, и художников двигает на новый уровень. Которого, конечно, не всегда сейчас хватает – сценарной смелости, нового киноязыка, новых тем, про которые хочется разговаривать. Это же все воспитывает культуру зрителя. За их отсутствием ни зритель не развивается, ни мы как творцы. Но так вся эта махина устроена, что нужно думать – как сделать так, чтобы нас пустили, дали прокатное удостоверение.
В этом смысле, конечно, онлайн как раз дает такие возможности. Именно в этом году произошел такой успех у сериалов «Псих», «Чики». Это все невозможно было бы сделать в кинозале или на общедоступном канале. Поэтому понемногу такими проектами, такой режиссерской смелостью начнет что-то в скором времени меняться и дальше к лучшему. И будет распространяться на большую форму. Я бы очень хотел в это верить.
К разговору о цензуре, у вас самого есть какие-то табу?
Я бы на все пошел, что имеет смысл. Не ради эпатажа, а ради смысла. Если того требует материал, я всегда за. Профессия существует, чтобы рисковать, делать какие-то неожиданные вещи, интересные, которые удивляют.
А «Чемпион мира», в котором вы Анатолия Карпова играете, чем удивит?
— То, что сейчас мы делаем, я не делал никогда. Не могу раскрывать конкретных деталей, потому что еще идут съемки. Но я просто надеюсь, что Леша (Алексей Сидоров, режиссер, — прим. ред.) понимает, что он делает, ему этот материал интересен, он сам его написал. Сама эта дуэль, которая произошла в 1978 году между человеком одного формата и человеком другого формата, это интересно.
Недавно шахматам вернул популярность «Ход королевы» — такая сказочная, красивая история. «Чемпион мира» будет все-таки больше похож на классическую спортивную драму?
Это не будет похоже на «Ход королевы», могу вам однозначно заявить. Это о том, как человеку было трудно, как в человека никто не верил, как на человека давили со всех сторон, а он, как самурай, боролся и поднимался к вершинам собственного характера.
Сам Карпов вам давал какие-то наставления?
— Да, мы встречались с Анатолием Евгеньевичем, и главное, он дал мне благословение. Наставления — это уже второй вопрос.
2020 год разделил людей надвое — одни говорят, что хуже года не придумаешь, а другие, что это был чуть ли не лучший год в их жизни. Вы к какому лагерю относитесь?
— Я всем этим доволен. Конечно, печального много – и болели многие, и закрыто все, и переживания за близких, родственников. Но с точки зрения перестройки сознания я благодарен году за новый виток энергии, которая доселе была где-то внутри, а сейчас вышла наружу.
Я дико благодарен этому году, он был для меня плодотворным и поворотным в плане каких-то личных вещей. Я, опять же, принял правила игры. И, как уже говорил, плыву по течению. Оно мне предлагает такое русло, и я по этому руслу плыву.
А что для вас стало главным открытием-2020?
— «Лейкерс» победили в чемпионате NBA. Я был безумно счастлив.
Беседовала Екатерина Комаровская
