Конец Санкт-Петербурга (1927)

В исторической драме про зарождение капиталистического пролетариата хорошо показано, как формировался колониальный монополизм на оккупационной территории.
В панорамных кадрах демонстрируются ордынско-пиратские «античные» статуи с возвышающимся над всеми городскими зданиями казанским дворцом, символизирующим власть турецкого ига, основанного на казенно-полицейской тирании. Все события фильма происходят во времена господства «монархического» империализма, охватывающего период в несколько десятилетий до начала показанного в сюжете.
Общинные крестьяне, живущие в арабских лачугах — это результат масштабного опричного террора, приведшего к обнищанию, зависимости и деградации всего населения, ставшего азиатским скотом в помещичьих владениях. Все мужское поголовье отправляется на «заработки» в оружейно-купеческие зоны, где люди, распределенные полицейскими службами по национализированным заводам и фабрикам за гроши работают в рабских экономных условиях без внедренных на модернизированных частных предприятиях технических средств безопасности под контролем надзирателей. А тек, кто отказывались трудиться под началом профсоюзных «мастеров „-(социалистов-паханов), избивавших бесправных рабочих, подвергались жестоким наказаниям и заменялись послушными“ мигрантами» из диких коммун, тупо выполнявшими черную «почетную» работу.
В фильме сатирически разоблачаются османские «русские» хозяева, прикрывающие государственными интересами свой диктаторский произвол в отношении местных жителей, утративших за годы «индустриального прогресса» все свои человеческие права. В образе угрюмого невежественного парня, чье поведение сочетает в себе животную покорность и бешеную озлобленность показан типичный носитель крепостного менталитета, прошедший все тюремно-казарменные «университеты», где он приобрел криминальную закалку и классовую нетерпимость.
Артисты хорошо высмеяли революционно-патриотические мифы, за которыми стояли процессы дележа награбленной собственности между правящими кланами и финансовые махинации промышленно-сырьевых воротил, создавших биржевой культ из ничего не значащих денежных акций по видом ценных бумаг, что привело к установлению военно-корпорационного порядка, чередовавшего «кризисный» бум с покрытием всех издержек за счет организованного дешевого «фронтового» производства, сопровождавшегося общественной кабальной маргинализацией, без которой невозможно колониальное «развитие и процветание». Что выражено в художественных кадрах окопного и банковского азартного безумия, символизирующего кровавые основы мирового союза, в котором деревенские полигонные солдаты, одетые в лагерную форму «воюющих армий» представляют собой этнических холопов, обслуживающих германскую «западную» буржуазию и «свое» восточное правительство с «наполеоновскими» амбициями, обложившее всех удушающими моральными и практическими оброками-нормами.
В персонаже демократического кадетского оратора, проповедующего идеалы свободы и равенства под овации мещанской аристократии, высмеиваются церковные пропагандисты из кочевых агит-бригад, выступавшие перед согнанными народными массами на постановочных митингах для распространения культа славянского «освобождения», означавшего общинно-племенную систему. В карликовом образе демона революции показана марионеточность политических «сил» на содержании фашистских купцов. А в эпизодах с командованием расстрельными полками демонстрируется карательно-оккупационная сущность народного комиссариата.