Любовь живет три года (2011)

Экранизация книжки Фредерика Бегбедера, поставленная им самим. В центре сюжета — спорная теория о недолговечности чувств и профанации жизненных ценностей. Выглядит как фильм «Красотки», только снятый не Седриком Клапишем, а Лораном Баффи.

Журналист Марк Марронье (Пруст) разводится с женой и, как это водится, частенько выпивает. Более того — он пишет книгу, в которой утверждает, что любовь длится не более трех лет. Основываясь на собственном жизненном опыте, Марк не видит для влюбленных другой участи. Встреча с замужней Алисой переворачивает его жизнь целиком и полностью. Брак Алисы как раз приближается к роковой цифре «три», но Марк не торопит события, так как боится, что новая страсть будет столь же недолговечна.

«Это неинтересно. Старомодно. Мещанский пессимизм. Глупые теории для недоразвитых подростков. Просто словесный понос пошляка, полный отстой», — эти слова Алисы о книге «Любовь живет три года» могли бы стать исчерпывающей рецензией на ее экранизацию, если бы не были жалкой потугой автора на кокетливую самоиронию.

Настольная книга циничных юных созданий — к слову, переводившаяся и у нас — вызывает странные чувства у людей более опытных. Автор путает понятия влюбленности — это чувство действительно длится около трех лет — и настоящей любви. После трех лет отношений наступает сакральный момент, когда люди либо полностью исчерпывают общение друг с другом и вынуждены расстаться, либо понимают, что угодили в прочные сети чувства, от которого уже не убежать.

Фредерик Бегбедер, автор нашумевших «99 франков» впервые сел в режиссерское кресло под напором продюсеров. «Любовь живет три года» он написал еще в 1997-м году, включив в книгу ряд автобиографических эпизодов. В результате настроение фильма получилось более светлым и щадящим, а сам фильм — красивой открыткой, где на фоне типичных французских видов позируют безликие статисты. Не спасает положение даже Мишель Легран, чья музыка звучит в картине как обязательный для классической мелодрамы лейтмотив.

Когда любишь, следует забыть о теориях и навязчивых состояниях — безусловно, эта идея бьет прямо в цель, но для кого она рискует стать откровением? С другой стороны у таких фильмов есть свой устоявшийся не в меру впечатлительный зритель, которому сумбурный сюжет придется по нраву. Тем более что все необходимые параметры французского кино в понимании обывателя соблюдены от и до. Единственное, о чем действительно стоит пожалеть, так это о том, что во времена расцвета кинематографа Франции героями экрана были настоящие мужчины — Жан Габен, Ален Делон, Лино Вентура, а не безвольные нытики, неспособные понять, что творится в их маленьких душах. Время само диктует своих героев