Кин-дза-дза! (1986)

Если честно, фильм этот нравится мне меньше всех фильмов Г. Данелии. Кажется, что в этой фантастической истории, растянутой на две серии, не всё получилось, не всё «срослось». Действие порой теряет динамичность и ясность. Юмор становится всё более мрачным, взгляд в будущее все более безнадежным.

Скорее всего, жанр этой киноповести можно определить как антиутопия. Прораб Владимир Николаевич Машков выходит за хлебом, встречает грузина-скрипача вместе с каким-то странным полусумасшедшим субъектом, нажимает кнопочку на его мигающем аппарате — и оказывается на планете Плюк. Да, ничего себе за хлебушком сходил.

Планета Плюк — мне кажется, именно так авторы представляют нашу планету через... лет. Именно так будут жить земляне. На планете царит социальное неравенство и расизм, жители разделены на чатлан и пацаков, причем пацаки в знак своего униженного положения обязаны носить колокольчик в носу. Предел мечтаний — желтые штаны. Морей нет — из них сделали топливо. Полезных ископаемых нет. Население дичает и деградирует. Нет искусства, нет творчества, так что даже неумелое пиликанье Гедевана на скрипке принимается за сладкую музыку. На планете нет разделения на страны — все страны стали похожи, одинаковы в степени своей деградации. Неравенство и несправедливость, бесконечная жадность, жажда наживы и власти царят везде.

Фильм удивляет необычным выбором актеров. Главную роль играет Станислав Любшин — его трудно назвать комедийным актером, хотя диапазон его ролей достаточно широк. Возможно, другой актер с более яркой комедийностью сыграл бы всё иначе. Тем не менее образ, созданный Любшиным, получился интересным и узнаваемым.

Владимир Николаевич — средний мужичок, средних лет, средних способностей, абсолютно никакой, ничем не отличающийся от остальных советских людей. Он реалист до мозга костей, не верит во всякую чертовщину и поэтому не теряется в любой, даже самой фантастической ситуации. И в этих инопланетных Каракумах в том числе. Он «застопит» «пепелац», будет бодро втирать лабуду («Мы туристы, отстали от группы») «кукающим» инопланетянам, быстро просечет, что главное на этой придурочной планете КэЦэ (спички то есть) и что благодаря им можно вытребовать всё, что угодно. Советское воспитание и советские привычки неистребимы, и Владимир Николаевич будет гордо командовать глупым пацакам: «Мы из Советского Союза! Наши знают, где мы. Немедленно отвезите нас в посольство!». С таким же советским апломбом будет орать на Эцилопа: «Чё ты уставился? Счас как сообщу твоему начальству, что ты бездействовал!» Потом Машков быстро освоится с «капиталистическим» укладом этой планеты — будет, торгуясь, покупать «гравицапу», починит нелетающий пепелац (подумаешь, тоже еще железяка и не такое чинили). А потом друзья сообразят, что за своё незамысловатое пение «Ма-ма, ма-ма, что мы будем делать» можно срубить неплохие бабки, вернее, «чатлы», и устроят гастроли, быстро заработав на необходимую дефицитную «гравицапу».

Очаровательный грузин Гедеван (Леван Габриадзе), как нитка за иголкой, следует за «дядей Вовой», и все время стремится стырить что-нибудь просто на память. Наверное, поэтому ключевой фразой в отношении его на Плюке стала коронная «Скрипач не нужен».

Несмотря на эти мелочи, земляне проявляют на чужой планете лучшие человеческие качества: дядя Вова будет беспокоиться о скрипаче и откажется лететь без него, даст попить пацаку — просто так, бесплатно, вступит в схватку с Эцилопом и кулаками своего добьется, не хуже, чем герой какого-нибудь боевика.

На роль инопланетян Данелия выбрал Евгения Леонова и Юрия Яковлева. Народные артисты, загримированные под межпланетных маргиналов, вызвали после выхода фильма шквал критики. Почему именно их надо было брать на эти роли? Ну, во-первых, Леонов и Яковлев и это коротенькое «ку» скажут с 20-ю разными интонациями. А во-вторых, груз их прежних ролей очень интересно отразился на образах инопланетян. Интеллигентность Яковлева не спрячешь и за рваными тряпками, а в интонациях Уэфа-Леонова так и слышится Доцент из «Джентльменов». Интеллигент и Доцент — сочетание, кажется, абсолютно несочетаемое. Тем не менее друзья прекрасно работают вместе, хоть и собачатся иногда. Им земляне со своими поступками абсолютно непонятны.

– Вы на Земле как определяете, сколько перед кем приседать? — спросит Уэф.
– Ну... это на глаз, — ответит дядя Вова, вспомнив, наверное, своих начальников.
– Дикари, — сделают вывод озадаченные инопланетяне.

За наглую попытку «кинуть» землян, чатланина и пацака ждет суровое наказание: пожизненное заключение в железных ящиках. А дяде Вове и Гедевану тем временем выпадает волшебная возможность снова вернуться на землю. 1 секунда — и она снова дома. И земляне отказываются. Потому что — куда они теперь без «своих ребят».

Уэф и Би никак не могут понять этих странных землян. Почему они не хотят купить планету (совсем задешево)? Почему хотят умереть на планете без воздуха, когда узнают, что долететь до Земли невозможно? Почему не переместились на землю, когда была такая возможность? И что это вообще за общество, где нет цветовой дифференциации?

Эти вопросы без ответа вдруг вызывают ответный порыв благородства у инопланетян. Вместе с землянами они перемещаются на планету Альфа — почти точную копию Земли, хоть им и грозит это пожизненным превращением в кактусы.

На Альфе жизнь идеальна — там нет преступников, всё утопает в зелени, повсюду изумительной красоты цветы. Идеальных людей слегка раздражают эти упрямые земляне, которые противятся, чтобы их мерзкие дикие спутники перевоспитывались в виде кактусов. Порочные должны сидеть в горшках — таков закон. И земляне бегут прочь с этой «благополучной» планеты снова на Плюк, чтобы спасти своих «ребят» и спастись самим. Они улетят на свою Землю, оставив пацакам загадочную, как русская душа, песню: «Ма-ма, ма-ма, что мы будем делать».

Мрачноватая антиутопия «Кин-дза-дза» была снята во вполне еще благополучном 1986 году. Страну уже потряхивало от «перестройки», но она всё еще оставалась советской, носила название СССР и была довольно грозной силой, с которой считались в мире. И в картине скорей всего земляне (советские люди) противопоставлялись инопланетянам, то есть жестокому, одичавшему Западу, кап. странам. Плюк был где-то — но еще не у нас, хотя приметы его уже начинали появляться. А теперь — всё яснее и яснее в этом Плюке узнается наше современное замечательное общество.

Предчувствие художника. Они всегда чувствуют острее, чем мы все.