На российском телевидении отгремела очередная экранизация легендарного романа «Тихий Дон». Режиссер сериала Сергей Урсуляк рассказал, почему взялся экранизировать уже многократно перенесенное на экраны произведение и чем руководствовался при выборе актеров на ключевые роли в ленте.
Сергей Владимирович, в «Тихом Доне», как в любой талантливо написанной книге, смысловых пластов множество. Вы какую тему для фильма взяли?
— Самый близкий мне — семья, дом, малая родина, любовь. Движение народных масс мне не было интересно, поэтому я занимался ими постольку, поскольку в них участвовали герои моей картины. Мне неинтересно было быть за кого-то в этой истории — за красных или за белых… Я любил и люблю простых людей, которые просто хотели жить. Я себя ассоциирую именно с ними.
Но многие все равно ищут политический подтекст — мол, неспроста Урсуляк именно сейчас за экранизацию романа Шолохова взялся.
— Нет, это не так. Никаких особых ощущений, что экранизировать «Тихий Дон» надо было вот именно сейчас, нет. Если бы мне сегодня сказали, что нужны «Три мушкетера», я не задумываясь бы согласился. Или «Белую гвардию». Потому что это во мне живет. Знаете, это как сейчас вот снегом все замело, но под ним — трава. Трава никуда не делась, просто она — под сугробами. Вот и у меня точно так же — ощущения от прочитанных некогда книг существуют во мне.
А вы их помните, те первые ощущения от прочитанного «Тихого Дона»?
— Огромная тоска от утраты людей, которых я успел полюбить за эти три или четыре тома.
Любовь — это счастье или это стихийное бедствие, которое сметает все и ты не в силах ему противиться?
— Это счастье — если ты любишь Наталью. А если ты любишь Аксинью, то это, конечно, стихийное бедствие.
Писали, что на съемках с вами работало множество консультантов — даже по семейным отношениям в казачьем быту.
— Консультантов по семейным отношениям, конечно, не было, но нам помогало много специалистов по бытовому поведению: как я вхожу, как я крещусь, крещусь ли я каждый раз, когда вхожу в избу? Садясь за стол, я опять крещусь? Кто первый начинает есть — там же не было индивидуальных тарелок, ели из общей. Кто первый зачерпывает и так далее.
И кто первым зачерпывал?
— Наверное, отец — я уже, честно говоря, не помню.
А правда ли, что актриса Полина Чернышова, сыгравшая Аксинью, просила показать ей реальные роды, потому что ей надо было играть это в кадре?
— Да. И это правильно очень. Поскольку Полина — человек еще очень юный, то, в принципе, она могла просить все, потому что все с ней происходило в кадре в первый раз.
Это огромный риск по нынешним временам — не брать звезд на ключевые роли. Вы рискнули. Почему?
— Это не потому, что я такой рисковый парень. Я вызывал очень известных артистов на все эти роли. А вместе с ними — и неизвестных артистов. Нащупывая стилистику, пытаясь понять, как это лучше сделать. И пришел к выводу, что лучше, если это будут неизвестные лица.
В сети уже идут активные обсуждения актеров. «А ведь Аксинью, — написал один из зрителей, — прекрасно сыграла бы Нетребко (Анна Нетребко. — Прим. ред.), будь она актрисой».
— Да, наверное. Будь она актрисой. Очень многие, будь они актрисами, могли бы великолепно сыграть Аксинью. Нетребко типажная, она похожа на Элину Быстрицкую, и в этом смысле она, наверное, похожа и на Аксинью. Но представьте себе, что было бы, если бы, скажем, Сергей Герасимов снял Нонну Мордюкову, которую он и предполагал на роль Аксиньи. И сейчас бы зрители имели перед глазами совершенно другой тип женской красоты.
В каких-то деталях — цвет волос, глаз — наверное, наша Аксинья не вполне соответствует описанному Шолоховым образу. Но есть правда букв, и есть правда, для меня более ценная, — правда характера. И если Сергей Апполинарьевич мог поручить 42-летнему Петру Глебову играть 18-летнего Гришку Мелехова, то почему я тоже не могу немножко сместить акценты?
Где вы нашли Полину-Аксинью и Женю Ткачука-Григория? Правда ли, что после распада Союза семья Жени была вынуждена уехать из Ашхабада?
— Да, он из тех краев. Женю я видел в театре, Женю я видел в кино — немного, но видел. Про Женю мне очень хорошо говорили люди, которым я доверяю. Но я его вызывал многократно — у меня были и вопросы, и сомнения, я его одевал, раздевал, гримировал, смывал, он роль читал, не читал… Потому что Женя в жизни и Женя в работе, в гриме, в образе — это два разных человека. Я часто просто не понимал, как он это делает. Женя — выдающийся артист абсолютно. И если он научится управлять своими страстями, то все сложится у него совсем хорошо, а иначе — может быть по-разному.
Полина Чернышова училась на одном курсе с моей младшей дочерью Дарьей, поэтому я ее наблюдал на протяжении четырех лет обучения. И когда уже претенденты на роль Аксиньи прошли по первому кругу отбора, потом по второму, я вдруг подумал: а может, посмотреть на нее? Потому что в ней есть потрясающая природа. Она по-настоящему проживает роль. Грубо говоря, если я не скажу «стоп», она способна родить во время съемок эпизода, не будучи беременной. Такова сила ее веры в предлагаемые обстоятельства. У нас и затыки во время работы случались просто потому, что она играть еще не научилась, а прожить этот момент еще не могла — жизненного опыта не хватало.
Никита Ефремов, всю жизнь проживший не просто в Москве, а в пределах Бульварного кольца, третье поколение династии Ефремовых, и вдруг — казак Митька Коршунов!
— Никита Ефремов — очень хороший артист. Плюс — при огромном обаянии в нем есть некая отрицательность, которую мне хотелось видеть в Митьке Коршунове. Да, он вырос почти в Кремле, но в силу своей абсолютной гуттаперчевости актерской может быть очень разным.
Сергей Маковецкий играет в каждом вашем фильме. Это уже из категории «актер-талисман»?
— Нет, боже сохрани, я бы никому не пожелал такого талисмана! Просто это выдающийся артист. Честно признаюсь, у меня были сомнения. Но в Сереже есть момент не просто взлета, но еще и парения — когда он попадает в струю, он умеет парить над ролью. Это, собственно, и делает его выдающимся артистом.
И вопрос, который вновь у всех на устах. «Тихий Дон» закончен. Возьметесь за «Ликвидацию 2»?
— Это вопрос не ко мне! «Ликвидация 2», скорее всего, будет, раз Рубен Дишдишян сказал об этом. Но она существует без меня. Мне было предложено, я отказался. Я желаю успеха тем, кто будет это делать, но я не очень понимаю, про что это делал бы я. Все, что я хотел сказать, я в фильме сказал. Теперь этот мир, который был создан в «Ликвидации», можно либо повторить, либо разрушить. Повторять его я не вижу смысла, разрушать его — тем более. Есть еще третий вариант — делать это за огромные деньги. Но поскольку денег мне никто не предлагал (и получалось, что проект должен был идти по части искусства), то и говорить не о чем.
Юлия Шигарева
