Повторный показ сериала, снятого несколько лет назад, — обычная практика для телевидения. Но премьера «Знахаря» состоялась меньше года назад — необычно маленький срок для повтора. Как вам кажется, в связи с чем «Знахарь» так скоро вновь оказался на экранах?
Даниил Страхов: Телевидение ориентируется на рейтинг. Без этой гонки может существовать только канал «Культура», но и это не так, он, тем не менее, тоже встроен в ту же систему оценки. Так что ответ очевиден: цифра рейтинга.
Зрителям очень полюбился «Знахарь». А какие отзывы вы получали от врачей?
Я в принципе не имею такой привычки — интересоваться произведенным (или нет) впечатлением. Тем более, как актер. Тем более, у врачей. Ведь имея с ними дело, ты сталкиваешься с конкретной проблемой — своей или близких, тут не до кокетства. И, по моему мнению, доктора редко смотрят подобные истории, им хватает на работе.
Мы постарались максимально уважительно отнестись к профессии тех, кто спасает людей, а не рассказывает про это.
Некоторые источники утверждают, что съемки второго сезона «Знахаря» начнутся в августе. Насколько эта информация близка к истине?
— Скажем так, я не уполномочен говорить на эту тему. Наверное, утверждать что-то рано, учитывая все сегодняшние обстоятельства.
В одном из своих интервью вы сказали, что современного героя в кино сейчас нет. А врач, самоотверженно спасающий жизни, может стать новым героем нашего времени, учитывая сегодняшние события?
— Доктор — герой априори, на все времена. С врачом связана наша надежда на чудо. Она не покидает нас. И милосердие всегда будет в чести, иначе мир кончится. Тот мир, в котором мы все оказались, только начинается. Колошматит всех, и никто не знает, что с этим делать. Так что остается максимально честно делать свое дело, чем бы ты ни занимался. Впрочем, так должно быть всегда, а не только тогда, когда рогатками припекли.
Что касается героя — его сейчас нет вообще, в принципе, а в кино его нет как следствие. Мир потерял устойчивость, полярность, верх и низ, границы добра и зла стали размытыми. Посмотрите на «Джокера» — это антигерой, злодей, которому сочувствуешь в той степени, когда хаос баррикад уже не кажется чем-то абсурдным. Нельзя было себе представить такое смешение лжи и несправедливости в мире Бэтмена времен Майкла Китона.
Возможно поэтому история потери себя, своей памяти, а значит, возможно, и личности, история принятия себя таким, каким тебя в этом убедили окружающие, стала такой необходимой для зрителя. Не длить зла — очень трудно. А картина «Знахарь» по большому счету про это — для меня, по крайней мере. Как сделать так, чтобы не навредить никому — пациенту, прохожему, недругу, себе? Задача, мягко скажем, была непростая это играть.
Как вы проводили время в режиме самоизоляции? Получилось отдохнуть, полежать на диване и ничего не делать?
— Мне повезло, за два дня до карантина я закончил большой проект и с чистой совестью уехал отдыхать. Так что получилось все, что вы перечислили, включая новые книги, фильмы и те дела по дому, на которые обычно нет времени.
По чему больше всего соскучились на изоляции?
— Я давно живу в таком режиме добровольно, мне он не добавил ничего нового. Я не скучаю.
Удалось ли посмотреть фильмы и сериалы, на которые раньше не хватало времени? Есть ли какие-то, которые особенно впечатлили?
— Из кинопродукции никаких открытий для себя назвать не могу. Истощились не только мы. Каннская программа 2019-го в целом принесла разочарование. И картины, получившие главные призы, вторичны в своей основе, даже в замысле.
Это печально, когда режиссерам такого уровня нечего сказать, кроме жанрового цитирования коллег и самих себя. Кроме жонглирования в этих работах я ничего не увидел, возможно, это моя проблема.
Из книг было очень интересно читать воспоминания Надежды Мандельштам. «Интересно», впрочем, слово неправильное. Она залезает тебе под кожу, такое редко бывает. Перечитал Джека Лондона «Мартин Иден». Любопытно ловить себя на том, как по-другому начинаешь анализировать текст, читанный–перечитанный много лет назад.
Вы отметили, что у вас сейчас большая занятость. Расскажите, над чем работаете?
— Возобновились съемки ленты «Аманат» режиссера Антона Сиверса. Это историческая картина, рассказывающая эпизоды жизни сына знаменитого кавказского лидера и героя Шамиля. «Аманат» с арабского означает «заложник». И предваряя ваш следующий вопрос… Нет, я не «Шамиль» и не «заложник».
Содружество актеров и музыкантов «САМи» готовит новый спектакль: «Гамлет» и «Онегин», что называется, высечены из единого куска текста. Ну, или почти из единого. Новый же спектакль «Культурное Вторжение» утверждает принцип соединения разных поэтов разных времен, объединяя в единое целое три голоса поэтов и скрипку Алексея Айги с его оркестром «4:33». Этот проект — «САМи» — уникальная история, когда актеры и музыканты во главе с режиссером Наташей Семеновой создают пространство, по сути неосвоенное до сих пор в театрально-музыкальном мире.
То, что мы делаем, нельзя назвать в полной мере спектаклем или концертом. Тем не менее, мы собираем залы в Консерватории и Доме музыки. Этот проект — наша гордость. Никто в нас не верил, ни один продюсер, и все прогадали. Кроме нас. В октябре премьера: «Культурное Вторжение» в Доме Музыки.
Чего в вашей жизни больше — театра или кино? Чего хотелось бы, чтобы было больше?
В настоящий момент больше съемок. Хотелось бы хорошего материала – и в сценариях, и в театре, умных режиссеров. Театр, наверное, пора менять. Вопрос, на что?
Вы снова хотите покинуть Театр на Малой Бронной? (Даниил Страхов задействован, в частности, в спектакле «Макбет» режиссера Антона Яковлева, – прим. ред.).
— Я бы оставил без комментариев отношения с нынешним художественным руководством Театра на Малой Бронной. Они не ясны мне в принципе. Не ясны перспективы, не понятно, по дороге ли нам. Сейчас непросто всем, это безусловно. Но наступает момент, когда надо что-то решать. Возможно, он близко.
Если говорить о театре, началась ли уже подготовка к новому сезону? Как вообще, по-вашему, последние события скажутся на театральной жизни?
Я не оракул. Но у меня вызывает недоумение онлайн-беZOOMие однодневных проектов, смысл которых заключается лишь в заполнении пустот своим белым шумом. Эта несдержанность размывает окончательно уважение к профессии и у меня, и, мне кажется, у зрителя. И театр, и кино-теле-формат превращается в помойку, сточную яму под эгидой эксперимента, поиска новых форм и так далее.
Когда компании всерьез настаивают не просто на самопробах, что само по себе уже дикость, а на онлайн-пробах с режиссером «на удаленке», когда режиссеры всерьез чего-то там снимают через скайп, сидя на другом конце мира, я задаю только один вопрос: неужели всем стало до такой степени наплевать на себя, на зрителя и на профессию? Мне кажется, что это агония.
Каких еще не вышедших ваших проектов вы ждете больше всего?
Скажу честно, в равной степени буду рад выходу любой из картин, которые сейчас готовы к показу. Пожелаю им только одного: не застрять на полке на срок, когда можно уже и не «выходить в люди».
Беседовала Анна Гоголь
