Стася Милославская: Просто почему-то так повелось, я не специально так выбираю. Но зато теперь уже точно — больше никаких спортивных драм. Хочется чего-то другого. После того, как сыграла саблистку, бессмысленно играть теннисистку, биатлонистку… Это будет уже неправда. Поэтому со спортивными фильмами я завязала.
А чем вас зацепила история в картине «На острие»?
— Мне понравилась героиня, Кира. Она достаточно дерзкая, грубая, она напоминает мне меня в том возрасте, когда я была младше. Но, конечно же, она совсем не я. Мне понравилась ее история, арка ее персонажа, драматургия, как она меняется. Это просто хорошая история соперничества, столкновения поколений.
Ваша героиня Кира одержима победой. А вам знакомо это чувство?
— Когда я читаю сценарий и мне нравится материал, я иду на пробы — я, конечно же, одержима тем, чтобы эта роль досталась мне. Но от Киры я отличаюсь тем, что живу по принципу — мое от меня не уйдет. Она хочет добиться во что бы то ни стало, а я как-то стала спокойнее ко всему относиться. Мое от меня не уйдет, а если это не мое — мне чужого не надо.
А готовиться к роли было сложно?
— Когда я училась в Школе-студии МХАТ, у нас было фехтование, и оно мне ужасно не нравилось. Если бы мне в 2016 году сказали, что в 2018-м я сыграю спортсменку, я бы не поверила.
Этот предмет мне совершенно не давался. Я бросала шпагу, уходила с занятий, прогуливала — просто не могла себя заставить прийти туда. Еще и фехтовать приходилось правой рукой, а я левша. Конечно, было тяжело. Когда мне предложили роль саблистки, я поначалу засомневалась. Но затем подумала, что, наверное, это все неслучайно. И я бросила вызов самой себе.
Но поворотным стал момент, когда мне дали саблю в левую руку — и сразу все пошло. Я даже стала получать удовольствие! Стали получаться какие-то элементы, стали хвалить тренеры — а я люблю похвалу (смеется). Но было тяжело.
Получается, Киру — левшу — подстроили под вас?
— Когда я готовилась к съемкам, то, помимо тренировок, естественно, начала смотреть видео с соревнований, читать про разных спортсменок, смотреть, какие они на дорожке. И в итоге выбрала для себя Яну Егорян, это стало для меня своего рода референсом. А Егорян левша. Это ее отличительная черта. И для героини это оказалось интересно — она как бы против системы. Ведь всегда всех учат сражаться правой рукой. И я левша, я тоже чуть-чуть против системы. У левшей другое мышление, у них работает другое полушарие. Микеланджело был левшой! Так что здесь все сошлось.
По сюжету фильма у вас с героиней Светланы Ходченковой эпическое противостояние. Она заслуженная спортсменка, ее все знают, любят, уважают. Кира только становится частью этого мира, только заявляет о себе, и сразу так громко. Напрашивается параллель с реальностью…
Да, это драматургия! Но нет, на съемках такого не было. Я, хотя и знаю себе цену, но гораздо скромнее. И когда передо мной стоит Светлана Ходченкова, конечно же, я нервничаю и волнуюсь. Она профессионал, она давно в этой индустрии. Поначалу было страшно, но соперничества никакого не было.
Я ею абсолютно восхищаюсь, она мне очень помогала, давала советы по каким-то актерским приемам. Если у меня что-то не получалось, она вела себя очень профессионально и проявляла ко мне терпение. Естественно, опыта у меня меньше. А Света — умная, мудрая девушка, она понимает, что когда-то была в такой же ситуации, как и я. И кто-то помогал ей. Это же все циклично.
С остальными партнерами тоже была командная игра?
— Да, я вообще в своей жизни редко встречаюсь с соперничеством и конкуренцией. Конечно, конкуренция в профессии есть. Но когда ты четко понимаешь, кто ты и чего хочешь, подаешь правильный сигнал в космос, все визуализируется и приходит к тебе. Ты не нуждаешься в каждодневной борьбе и толкании локтями, доказывании чего-то. Доказывать мне нужно было, скорее, другое. В институте мне говорили, что это я могу играть, а это нет. Что мое амплуа — это маленькие, миленькие, хорошенькие, благополучные девочки. Из-за этого у меня долгое время был комплекс. Как это я не могу? Да я могу все! Поэтому мои первые шаги в кино были схваткой с самой собой. Я должна была доказать себе, что я могу и так, и так. И что на мне нет никакого ярлыка.
Много материала, который вам предлагают, приходится отсеивать?
— Да, я отсеиваю много, потому что сейчас, слава богу, не нахожусь в той ситуации, что пойду сниматься куда попало, лишь бы зарабатывать деньги. Меня в первую очередь интересует материал — если трогает история, то здесь не стоит вопрос денег. Это может быть и большой блокбастер, и дебютант, который снимет кино на коленке, но история будет классная. Я не могу согласиться на роль, если я ничего не чувствую. Я привыкла все делать по любви.
А какие-то табу у вас уже появились?
Пока нет. Постельным сценам я говорю да, даже если они откровенны, но оправданы сюжетно. Девушка другой ориентации — почему нет? Все опять же упирается в сценарий.
Я не знаю, что должно произойти, чтобы кризис сценариев кончился. У нас очень много хороших артистов, много толковых режиссеров, появляются молодые классные продюсеры, но очень мало хороших сценаристов. Это очень грустно. Так что я очень жду хороших сценариев.
А как вам кажется, героиня сегодняшнего дня — какая она?
— Сильная женщина. Мудрая женщина. Которая не боится идти наперекор устоям, которые давно сложились в нашей стране. Женщина, которая не боится уйти от мужа, не боится, что подумают люди. У нее нет этого мусора в голове, заложенного советскими традициями, типа «стерпится — слюбится», «бьет — значит любит». Я не феминистка, но это какие-то общечеловеческие вещи. Но я вижу такое количество несчастных девушек и женщин, которые боятся что-то делать самостоятельно, в одиночку.
Я считаю, что самое главное в жизни — быть счастливой. А какими способами — неважно. Главное, чтобы они были легальными. Поэтому для меня героиня сегодняшнего дня — это женщина, которая не боится.
Вам встречались в последнее время такие героини в кино?
— Я сейчас смотрю «Утреннее шоу». Это очень круто и смело. Мне очень радостно, что у Дженнифер Энистон началась новая волна, она выходит на уровень топ-артисток, потому что это очень тяжелая драматическая роль. Как и Риз Уизерспун, которая всем известна, в основном, по «Блондинке в законе». У них невероятный дуэт, такие красивые женщины, мощные диалоги…
Помимо Энистон и Уизерспун, кем из современных актрис вы восхищаетесь? Есть какой-то ориентир?
— По типажу мне близки Натали Портман, Кира Найтли, Марион Котийяр, Вайнона Райдер. Я не могу сказать, что восхищаюсь ими от фильма к фильму, но отдельными ролями — да. У Натали Портман — Жаклин Кеннеди, у Котийяр — Эдит Пиаф.
Я бы хотела сыграть великую женщину! Это большая ответственность и большой вызов. Но лет через десять. Сейчас я к этому еще не готова.
Есть какое-то актерское, профессиональное качество, которого вам пока не хватает?
— Мне нужно еще учиться, больше читать. Артист не имеет права быть глупым. Я считаю, что очень много упускаю, много ленюсь. Вечером прихожу домой и смотрю какой-нибудь сериальчик. Конечно, современные сериалы — Netflix, HBO — это тоже большая школа, полезно смотреть на работу этих артистов, подмечать мелочи… Но читать, конечно, надо больше. Надо взять себя в руки!
Зимой выходит картина «Огонь», очень масштабный проект.
— Да, это история про пожарных, но я к ним никакого отношения не имею. Я там отвечаю за любовь. Этот проект мне подарил знакомство с моим кумиром детства, Константином Хабенским. Когда я узнала, что он будет моим экранным папой, я верещала, как маленький ребенок. Всегда мечтала с ним поработать. Моя ближайшая подруга Анфиса Черных работала с ним на фильме «Географ глобус пропил», когда мы еще учились в школе. Помню, как завидовала ей тогда! Он очень светлый, добрый, чуткий, скромный человек. Скромность так украшает артиста.
Вы родились не в актерской семье. Родители поддерживали ваше стремление стать актрисой?
— Боялись, конечно. Но никогда не отговаривали. В этом плане они достаточно свободные люди.
Очень жалко ребят, которым родители говорят, мол, сначала отучись, а потом… Вот это тоже советское «а потом» — жить надо сейчас! Я благодарна родителям, что я развивалась — и танцы, и балет, и музыкальная школа… Может быть, они рассчитывали на мое музыкальное будущее, но дальше школы я не пошла. Меня захватил театр.
Сейчас вам кино дает больше, чем театр?
— Театр — хорошее место, чтобы расти. Это хороший тренинг для артиста, он очень дисциплинирует. Но только в том случае, если ты работаешь там на хороших условиях, если это не превращается в какое-то болото. Я играю 4 спектакля (в Театре им. Ермоловой — прим. ред.), мне замечательно. Принимаю участие только в том, в чем хочу, — мы с Меньшиковым сразу так договорились. Каждый раз испытываешь трепет и волнение за секунды до того, как откроется занавес. Потому что никогда не знаешь, что тебя ждет. Это адреналин. Кому-то нужно, чтобы чувствовать себя живым, кому-то — чтобы просто проснуться.
В вашем окружении и в российском кино в целом много талантливых молодых актеров – из МХТ, Гоголь-центра. Как вам кажется, в чем сила этой новой волны?
— Мне кажется, в честности. В чем сила? В правде (смеется). Они не идут на компромиссы. Я обожаю Гоголь-центр за то, что это очень демократичные, простые и бескомпромиссные ребята. Их так воспитал Кирилл Семенович Серебренников. Если бы у меня было другое окружение, я бы, наверное, ушла в какие-то тусовки, гламур… Но меня окружают те, кому это все по барабану, и меня это тоже формирует. Филипп Авдеев, Юра Борисов, Ваня Янковский… Они никогда не пойдут на что-то только ради денег. Они все умные, вдумчивые, подробные. Будут трясти режиссера до последнего, пока не добьются нужного результата.
Этим ваше поколение отличается от предыдущего?
— Предыдущее — это то, которое выпускалось в 90-е, начале нулевых? Там и кино особо не было, и театры полупустые. Думаю, они хватались за любую возможность прокормить семью. В этом нет ничего зазорного. Такая ситуация была в стране. Сейчас она не очень поменялась, но изменилась киноиндустрия. Стало чуть полегче. Но мне сложно говорить за всех. Я москвичка, у меня есть тыл. Я не приехала покорять Москву, я здесь родилась. Я изначально чуть расслабленнее. Всегда есть бабушка, которая покормит. Мама, папа. И все остальные родственники. Это очень удобно. Хотя я финансово независима с 19 лет, в жизни бывало всякое. Иногда приходилось возвращаться к родителям, просить помощи. К тому же я при театре, это стабильная работа. Так что я не вижу смысла хвататься за все. Сейчас я занимаюсь не работой, а творчеством.
Беседовала Екатерина Комаровская
