В Москву приехал выдающийся британский артист Рэйф Файнс со своей новой картиной «Невидимая женщина», посвященной неизвестным страницам интимной жизни английского классика Чарльза Диккенса. В эксклюзивном интервью «Ленте.ру» режиссер поделился секретами работы, а также рассказал, почему многие британцы хотят стать актерами и есть ли смысл читать романы о Гарри Поттере.
Я впервые увидел ваш фильм на фестивале лучших мировых премьер в Теллурайде (Колорадо, США) в прошлом году, и мне он тогда еще показался удивительно точным по картинке. Ведь речь идет о викторианской эпохе?
— У меня была великолепная команда. Прекрасные дизайнеры по костюмам и художники, замечательный оператор, ирландец Роб Харди. Когда мы с ним встретились, чтобы обсудить, какой будет картинка, он предложил посмотреть портреты той эпохи. В картине много диалогов, мы в основном концентрируемся на лицах, показывая таким образом внутреннюю жизнь героев. И вот мы решили взять портреты того времени и показать их нашим актерам. И мы долго и тщательно изучали эти работы. Причем картины демонстрируют и окружающее пространство, отражая напряжение, царящее вокруг персонажей. В общем, я рад, что получился такой, как вы говорите, эффект присутствия.
А почему Диккенс? Вы актер шекспировского театра. Я помню, представляя картину на премьере, вы говорили, что прочитали Диккенса довольно поздно, чуть не в 20 лет?
— Это точно, я не очень люблю Диккенса (смеется). Но когда прочел книгу Клэр Томалин (английская писательница, известная своими биографиями Чарльза Диккенса, Томаса Харди, Джейн Остин. — Прим. «Ленты.ру») о его жизни, почувствовал эту мощную энергию, яростную и противоречивую. Внешне Диккенс был семейным респектабельным человеком, но в нем было нечто темное, разрушительное. Он страшно любил контролировать окружающих. В нем дремали темная ярость, злость, которые он тщательно маскировал.
Но вы ведь снимали вовсе не биографическую ленту о великом писателе?
— Конечно, это не адаптация жизни Диккенса на экране. Основной фокус был на Нелли (Тернан. — Прим. «Ленты.ру»), его 18-летней возлюбленной, которой он в итоге завещал часть состояния. Если бы у меня было больше времени, я хотел бы снять фильм обо всех сестрах Тернан. О том, как эти независимые и очень умные женщины пытаются выжить в театральной среде, в этой профессии... Да, Диккенс был сложным персонажем, но эти три сестры мне гораздо интереснее.
Кто на самом деле ваш любимый писатель? Есть ли у вас на ночном столике любимая книга?
— О, поверьте, я фанатичный читатель! Испытываю постоянную жажду новизны. Сейчас я, например, читаю одного норвежского писателя, он очень популярен в Британии. Зовут Карл Уве Ноосгард — не знаете? Написал шесть томов о своей жизни. Это несколько напоминает Пруста, поскольку он описывает детали своей личной жизни, причем очень подробно... А классику я редко перечитываю.
Вас волнуют отрицательные рецензии на ваши фильмы?
— Конечно, меня расстраивают критические отзывы. Я такой же чувствительный человек, как все остальные. Честно говоря, восхищаюсь режиссерами и актерами, которые могут прочитать критический выпад и отстраненно на него среагировать. Нет, меня, конечно, критика задевает, и, когда читаю разносную рецензию на каких-то сайтах, это жутко расстраивает, можно сказать, убивает. Но не до конца, я понимаю, что жизнь продолжается (смеется).
Вы знаменитый актер, и вдруг решили стать не самым известным режиссером?
— Я десять лет пытался убедить людей снять кино по «Кориолану» Шекспира. У меня было свое, притом достаточно мощное видение того, как это должно выглядеть. А потом возникло чувство собственничества, не хотелось его никому отдавать. И было желание сыграть главную роль. Затем появились продюсеры, в частности Габриэлла Тана, с которой у нас совпали взгляды. Она же продюсировала и мою вторую картину и, кстати, приехала в Москву, чтобы представить «Невидимую женщину» на фестивале.
Как режиссер, вы даете актерам свободу или подавляете?
— Когда я только начинал, то полагал, что буду достаточно открытым, буду давать артистам массу свободы. Но быстро убедился, что это невозможно. Каждый актер индивидуален, и иногда приходится быть диктатором. Например, в «Невидимой женщине», поскольку нам нужно было очень жестко кадрировать, добиться точности позиционирования актеров. С некоторыми не возникало проблем, как с Джоанн Скэнлан, которая играет миссис Диккенс. А с Фелисити Джонс, исполнившей роль Нелли (главная героиня), мы много работали. Нужно было вытащить из нее какие-то вариации игры, нюансы... Тогда мне приходилось быть, мягко говоря, довольно настойчивым.
Как так получается, что сейчас основной пул знаменитых актеров в Голливуде — британцы? Это школа?
— Да, конечно. У нас мощная традиция актерского ремесла. Голливуд огромен, к тому же у нас общий язык. Многие артисты туда едут, там деньги. Плюс в Англии давняя традиция взаимодействия с американской киноиндустрией, с рождения кинематографа. У нас такой здоровый творческий обмен. Один из самых ярких примеров — «Гарри Поттер». Написан британским автором, связан с чисто британской картиной мира, но при этом стал универсальной фигурой, интересен всем детям. А потом пришли ребята из Warner Bros. и сделали из этого что-то огромное. Старый ангар, где чинили самолеты, в котором мы начинали снимать первый фильм, теперь превратился в гигантскую студию и культовое место... Меня осаждают в основном фанаты «Гарри Поттера».
А сами вы читали романы Джоан Роулинг?
— О боже, нет! Что вы? (хохочет). Я читал только листочки сценария, где был мой персонаж. Я хочу еще добавить, что у нас в Британии все же очень сильна традиция. И театральная, и телевизионная, поэтому молодые люди стремятся стать актерами. Так всегда было. Влияние театра в викторианскую эпоху было фантастическим! Когда мы исследовали жизнь Диккенса, то поняли, что это до сих пор продолжается: стремление убежать от действительности в какой-то вымышленный мир.
Беседовал Игорь Игрицкий
