К 39 годам мать шестерых детей, невеста Брэда Питта, актриса, режиссер и политический деятель Анджелина Джоли заработала поистине уникальную репутацию. Президенты, министры, высокопоставленные чиновники, бизнесмены никогда не отмахнутся от идей и инициатив Джоли. Еще одно тому доказательство — в июне актриса получила титул кавалерственной дамы в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии, что является эквивалентом рыцарского звания для мужчин.
Анджелина, мы вас поздравляем от всей души с присвоением титула…
— Спасибо! Это очень большая честь и очень многое для меня значит, особенно тот факт, что рекомендовал меня министр иностранных дел. Я безумно волновалась, когда узнала о награде. Что ж, для меня это дополнительный стимул посвятить свою жизнь именно этой сфере — гуманитарной.
Брэд наверняка тоже за вас счастлив. Ваши отношения с ним как-то меняются со временем? Со стороны кажется, что вы всегда были вместе, трудно представить иную картину…
— Брэд всегда радуется за меня гораздо больше, чем я сама. Разве это не самое важное — когда партнеры по жизни испытывают настоящее счастье друг за друга, особенно в ситуациях, если кому-то удается чего-то достигнуть? Да и я вряд ли бы сумела без его поддержки столько успеть. В том числе и в этой вот сфере помощи людям. А все потому, что мы с Брэдом разделяем одни и те же ценности и боремся за них. Знаете, я никогда не думала, что стану сама рожать — только когда в моей жизни появился Брэд, захотела это сделать. Никогда — после своих неудачных отношений и замужеств — не верила, что смогу кого-то полюбить. Но я полюбила. И этим мужчиной стал Брэд. Потому что он — то, что мне нужно. Самое главное — встретить своего мужчину. Ну а мужчине, разумеется, свою женщину. Без этого ничего не сложится. Я же, в отличие от него, выросла в семье без отца, в разрушенной семье (отец актрисы Джон Войт ушел от жены Маршелин Бертран, когда Анджелине было два года. — Прим. ред.). Детям из таких семей нормальные здоровые отношения, хорошая семья, счастливый брак кажутся чем-то из области сказок, фантастики. И я не верила, что у меня может быть нормальная семья и муж, и даже особенно не ждала никогда такого чуда. Поэтому и решила не рожать самой, детей брать из приютов — чтобы хоть как-то облегчить участь сирот. И вот у нас с Брэдом теперь есть своя история. Мы две личности, абсолютно разные индивидуальности, но вдохновляем друг друга, бросаем друг другу вызов, дополняем один другого и сводим с ума — в самом красивом и прекрасном смысле! (Улыбается.) И к тому же являемся друзьями — причем наша дружба основана на том, что взгляды на мир и ценности у нас одни и те же. И в результате нам очень комфортно и легко вместе. Даже если мы ссоримся — всякое бывает. Но наша любовь стала намного глубже и сильнее еще и потому, что за прожитые вместе годы нам пришлось очень многое пережить и через многое пройти.
Значит, и у вас бывают плохие дни, когда настроение не слишком радужное, нервы на пределе — ну как у всех, иными словами…
— Ну конечно. И единственный человечек, который меня не боится в эти минуты, — моя крошка Вивьен. (Смеется.) Мы ее зовем «маминой тенью». Я могу быть усталой, в ужасном настроении, ворчать и брюзжать — Вивьен ничего не волнует. Она льнет ко мне и хочет быть рядом со мной все время. Всегда. И поэтому, кстати, ее взяли на роль маленькой Авроры в «Малефисенту». Остальные дети в ужасе разбегались, увидев меня в гриме и с рожками. Ну еще бы, Малефисента — это же воплощение дьявольского зла! Вот так Вивьен и попала на съемочную площадку. У нас просто не было выбора! Когда я, например, обратилась к Шайло с просьбой сыграть Аврору, она рассмеялась мне прямо в лицо. Сказала, что ни за что не станет изображать принцессу! Вот какую-нибудь рогатую монстриху — с удовольствием! Я даже горжусь Шайло! (Смеется.) А Вивьен и впрямь меня нисколько не испугалась, зато отказалась в первой же сценке ловить бабочку. Что мы только не делали! Брэд стоял напротив и корчил ей смешные рожицы, размахивал руками и приплясывал, остальные дети всячески уговаривали и просили — ни в какую. Еле-еле справились. Но я думаю, во второй раз Вивьен ни за что бы не стала этого делать. Да и сниматься тоже. Мне кажется — я очень надеюсь, — что актрисы из нее не выйдет. После двух съемочных дней мы с Брэдом — он честно пытался обучать дочку актерским навыкам — совсем расстроились и впали в стресс, так это все тяжело проходило. Мы вообще предпочли бы, чтобы наши дети выбрали совсем другие профессии. Разумеется, не станем их отговаривать, но и поощрять тоже не хотим.
А что вас в жизни больше всего пугает, чего вы страшитесь?
— Как и любая мать, больше всего на свете я боюсь за своих детей. Как бы с ними чего не случилось. Недавно мы останавливались в отеле, и я всю ночь не могла заснуть — перила на лестницах там очень низкие, и я боялась, что кто-то может слететь с высоты. (Смеется.) Так что бессонные ночи у меня бывают именно из-за страха, что с самыми моими близкими и любимыми может что-то случиться нехорошее. В мире сейчас, вы прекрасно знаете, происходит много ужасного. Подготовить детей к плохому очень сложно. Мы путешествуем с ними, показываем многое, обсуждаем новости. В общем и целом они в курсе, чем я занимаюсь в качестве посла доброй воли при ООН, знают, что отец помог построить жилье для пострадавших от урагана в Новом Орлеане. Берем их с собой в приюты и детские дома с раннего возраста, в общем, надеюсь, наши дети более-менее осознают, в каком сложном мире живут. И конечно, мы ненавязчиво, но упорно внушаем и объясняем, как им повезло, что они редкие счастливчики, ведь очень много людей на нашей планете страдают и испытывают мучения, особенно это касается детей.
Вам недавно исполнилось 39 лет. Что вы себе сами желали в этот день?
— Да все то же самое, о чем я говорила только что! Мое главное желание — чтобы все мои дети были здоровы и счастливы. И все мои близкие и родные.
Вашей дочке Шайло в конце мая исполнилось восемь лет. У вас с ней буквально в неделю разница между днями рождения. Что вы ей подарили?
— Шайло всегда точно знает, чего хочет. Она у нас настоящий пацан по своему поведению и увлечениям. С некоторых пор дочка очень увлеклась граффити и скейтбордингом. Вот мы с Брэдом и подарили ей мастер-классы — уроки по этим видам занятий. Она в свой день рождения отлично покаталась на доске и порисовала в специальном парке. По-моему, осталась довольна.
Правда, что у вашего старшего сына Мэддокса появилась подружка?
— Да, правда. Очень милая девочка, нам нравится. Пока, во всяком случае. (Смеется.) Она живет в Англии. Он с ней там и познакомился, и, конечно, мы стараемся, чтобы Мэддокс как можно чаще с ней виделся. Приезжаем с Брэдом в Лондон при каждой возможности. Не хотим, чтобы юные влюбленные долго находились в разлуке. Наши дети привыкли путешествовать, и мы давно решили, что при таком образе жизни полезнее будет обучать их дома, по программе с учителями, — где бы мы ни находились, они не пропускают ничего. Мы не разлучаемся, и они могут приобрести те знания и навыки, которые в школе не всегда можно получить.
Недавно многие женщины ополчились на звезд вроде Гвинет Пэлтроу, которые жалуются на трудности материнства — в том смысле, что, мол, актрисам, знаменитостям тяжелее, чем обычным людям, сочетать работу и материнские обязанности…
— Подобные жалобы просто смехотворно звучат из уст этих женщин, особенно Гвинет. Лично я все время помню о том, какая я счастливица — мне не нужно бежать на работу каждый день. А если еще и на трех работах вкалывать, чтобы обеспечить детей всем необходимым, как приходится многим женщинам, особенно матерям-одиночкам? Поэтому смело утверждаю: мне повезло, очень сильно повезло, что я не мать-одиночка. И у меня есть финансовые возможности обеспечить всем своим детям медицинскую помощь, образование, еду, развлечения, путешествовать с ними, открывать им мир и знакомить с жизнью и культурой других стран и людей. Наша семья исключение, это же очевидно, уж я-то знаю, много повидала женского горя и слез. И, в отличие от большинства женщин, я могу себе позволить остановиться, сбавить темп, когда чувствую, что сильно устала. Не всегда, правда, получается, но я стараюсь. Стараюсь не работать, когда работает Брэд, побыть подольше с семьей, дома. На самом деле я лучше всего чувствую себя именно дома, в роли матери. Хотя когда сравниваю себя со своей мамой, то понимаю — мне до нее ох как далеко. Вот она всю свою жизнь нам с братом посвятила и навсегда останется для меня воплощением материнства.
Да уж, кто бы мог подумать, что Анджелина Джоли в первую очередь домоседка, а уж потом все остальное. Еще лет десять тому назад никто такое и представить себе не мог…
— На самом деле я никогда не стремилась к тому, чтобы быть хулиганкой, нарушать правила и нормы, разрушать себя. Причина моего бунтарства — в желании иметь свободу, внутреннюю свободу, чтобы меня не могли загнать в какое-то, извините, стойло лишь потому, что так надо и так принято. Я билась о толстые стены, и, конечно, иногда мои поступки выглядели — или их так интерпретировали — не слишком нормальными в общепринятом смысле, странными. Но я непременно хотела обрести себя любым способом. Страшно боялась с самой юности прожить жизнь наполовину, понимаете? Очень рано осознала, как это страшно — жить не в полную силу, не реализуя свой потенциал в полной мере. Или из страха экспериментировать, или просто из страха, либо от нерешительности, сомнений. Такая жизнь, я знаю наверняка, сделала бы меня несчастной.
Правда, что вы всегда тяготели к мрачным, тяжелым сторонам жизни и даже мечтали одно время стать хозяйкой похоронного бюро?
— Да, звучит странновато и экзотично, не говоря уже о том, что весьма мрачно. Но тогда умер мой дедушка, и я очень переживала. На похоронах и вовсе впала в жуткую тоску. И знаете, потом мы с мамой и братом обсуждали эти церемонии прощания с близкими людьми, и зашла речь о том, что, может быть, смерть, уход из жизни того, кто дорог, можно и нужно несколько иначе обставлять, организовывать. И я сказала, что если из моих актерских потуг ничего хорошего не выйдет, то я непременно этим займусь. Такой у меня был план «Б». (Смеется.)
Но не жалеете о бесшабашном прошлом?
— А что жалеть? Я по-прежнему плохая девчонка — спросите у Брэда! Озорница и шалунья! (Смеется.) Да-да, во мне есть диковатость и бесшабашность, только теперь все эти черты моей натуры занимают правильное место. Проявляются только там, где уместно. В отношениях с Брэдом и в наших с ним приключениях, а их у нас немало бывает.
Говорят, вы разрешили своим детям посмотреть фильм «Мистер и миссис Смит» — во время этих съемок, собственно говоря, и начался ваш роман с Брэдом. И когда-то вы сказали, что эта картина станет для детей своего рода биографической семейной историей…
— Да, словно альбом с семейными фотографиями пролистать! Но при этом я долго ждала, пока можно будет показать его, с соответствующими комментариями с нашей стороны. И вот только лишь в прошлом году старшие посмотрели. Реакция простая: какие вы тут, мама с папой, смешные! (Смеется.) Еще бы — мы же там пытаемся друг друга убить, шпионов играем, а это все равно как видеть своих родителей, в шутку борющихся друг с другом — подушками, например. Им было безумно смешно. Восприняли это как в чистом виде развлечение, ни о чем другом и не подумали. А вот Нокс недавно посмотрел первый раз «Лару Крофт — расхитительницу гробниц» и теперь знает, что его мамочка суперкрутая и все может. (Смеется.)
Уже много лет говорят о том, что вы хотите сыграть роль Клеопатры, но воз, похоже, и ныне там — до сих пор нет даже режиссера, хотя переговоры велись и с Джеймсом Кэмероном, и с Энгом Ли…
— Переговоры продолжаются уже четыре года. Это очень сложная история. Но есть сценарий — его написал наш с Брэдом дорогой друг, блистательный сценарист Эрик Рот. Для меня большая честь сыграть Царицу Нила. Настолько большая, что я полагаю, после этой роли мне можно смело уходить на покой. Что еще нужно актрисе, чтобы достойно завершить актерскую карьеру? Она у меня прекрасно сложилась, и я имела и имею счастье выбирать. Но предпочту режиссуру, написание сценариев и, конечно же, гуманитарную деятельность.
А как же обещание еще раз вместе с Питтом сняться?
— Я от него не отказываюсь. Давно уже написала сценарий. Это не боевик, не экшен-фильм, такое экспериментальное кино, которое мы оба очень любим, но довольно редко нас приглашают в нем сниматься. В этом независимом фильме мы с Брэдом просто должны быть актерами — такими, какие мы есть, очень открытыми, характерными — и попробовать то, что больше нигде нам не позволят. (Улыбается.)
Скажите, какой самый лучший совет вы когда-либо получали?
— О боже! Я все еще его жду!
