Свою первую большую роль она сыграла в фильме испанца Бигаса Луны «Ветчина, ветчина». Пенелопе тогда было шестнадцать, она прибавила себе лет и ни слова не сказала родителям, что в фильме будет сниматься обнаженной и заниматься любовью. На съемках Крус познакомилась с Хавьером Бардемом, у них было несколько совместных эротических сцен, но никто не предполагал, что через 18 лет они поженятся и родят двух детей.
«Впервые я приехала в Лос-Анджелес в 1994-м, я не говорила по-английски, и все, что могла сказать: "Как дела?" и "Я хочу сниматься с Джонни Деппом"», — вспоминает актриса. Ее первые фильмы были не очень удачными, она плохо понимала своих партнеров, но тем не менее запомнилась критикам. Ну а после успеха в картинах Педро Альмодовара стало окончательно ясно, что Пенелопа Крус не просто красивая женщина, но и талантливая актриса. И, главное, умеет добиваться своего: в 2001-м она сыграла с Джонни Деппом в драме «Кокаин», а позже — и в «Пиратах Карибского моря». Она снималась с Мэттом Дэймоном, Томом Крузом и Николасом Кейджем. Ее любовные романы, их продолжительность и подробности тщательно фиксировались прессой.
Съемки «Советника» Ридли Скотта, последнего фильма с ее участием, тоже не обошлись без постельных сцен — теперь уже с Майклом Фассбендером. Бардем тоже снялся в этой картине, но с Крус у него нет ни одной совместной сцены, не говоря уж о любовных. На мировой премьере фильма в Лондоне супруги позировали фотографам поодиночке. Появляться на красной дорожке вместе — слишком баловать публику, а в плане конспирации и увлечения партизанскими методами семья Крус — Бардем прославилась на весь мир. Даже имя своего первого ребенка они держали в тайне месяца три. Вот и по красной дорожке прошествовали по отдельности и интервью давали раздельно. Такая у них «домашняя» политика.
— Пенелопа, вас не смущало количество насилия и вообще весь этот кровавый кошмар в вашем последнем фильме «Советник»?
— Да, когда я читала книгу Кормака Маккарти, по которой Ридли Скотт поставил этот фильм, мне было страшно. Я понимала, что будет много крови, и еще до начала съемок хотела знать, как это насилие будет показано. Я говорила «нет» очень многим режиссерам именно из-за этого. Вы ведь и сами знаете, как сегодня снимают кино: море крови, оторванные части тела, но все это ненастоящее, все это компьютерная игра, все для смеха, не всерьез. А я не могу смириться с тем, что насилие может быть таким бессмысленным. В «Советнике» такие сцены действительно больно смотреть, они ранят и проникают в самое сердце. Но ведь так и должно быть.
— То есть кино должно учить, нести добро?
— Бросьте! Я далеко не так наивна. И вовсе не считаю, что мы вправе кого-то поучать. Не верю, что фильм может изменить мир или преподать урок людям. Я не верю в важность морали в финале. Но я считаю, что важно говорить об этом, важно показывать серьезность насилия. Оно реально. Оно опасно. Вот что я имела в виду.
— Вам не кажется странным, что такие красивые женщины, как вы, играют в таких страшных фильмах?
— Красные дорожки, интервью, фотосессии для журналов, где я должна быть гламурной красоткой, — это очень маленькая часть моей работы. По четыре-пять месяцев в году я провожу на съемочной площадке, и там, поверьте, я не думаю, хорошо я выгляжу или нет. Моя работа не в том, чтобы думать о своем макияже, а в том, чтобы думать, почему мой персонаж выглядит так, а не иначе. Ее поступки, ее мысли, ее жизнь — вот что меня интересует. Если моя героиня уродлива, я буду выглядеть уродливой. Стара — буду выглядеть старой. А если говорить о красивых платьях на красных дорожках, то, поверьте, я знаю мужчину, который в платье выглядит органичней любой женщины. Это Джонни Депп!
— Но уродство и старость не ценятся в Голливуде, разве не так?
— О да! Но, поверьте, страдают лишь те, у кого большое самомнение, от неумения принять себя такой, какая ты есть на самом деле, со всеми достоинствами и недостатками. Вообще, мне кажется, что уверенность в себе — важнейшее качество в женщине. Да и в мужчине, чего там! Чувствовать себя в мире с собой, быть самой собой, быть, а не видеть себя глазами других людей.
— То есть вы не станете делать пластические операции?
— Странные выводы... Не стану утверждать на двадцать или тридцать лет вперед, но пока я не готова. Но я восхищаюсь теми людьми, которые готовы изменить что-то в себе, чтобы чувствовать себя увереннее. Как актриса, я должна быть осторожнее с подобными экспериментами, ведь я рассказываю истории с помощью своего лица. Знаете, моя мама работала в парикмахерской, и я проводила там много времени, особенно когда была ребенком. И я поняла, что женщине для того, чтобы чувствовать себя великолепно, пластические операции не нужны. К маме приходили несчастные, уставшие женщины, и она просто стригла их, и этого оказывалось достаточно, чтобы они чувствовали себя счастливыми целую неделю! Вы не представляете, какая это школа актерского мастерства, — не знаю почему, но женщины в кресле парикмахера готовы рассказать свои самые заветные тайны. Нет лучшего места, чтобы понять женский характер.
— А профессией парикмахера вы не овладели?
— Научилась немного стричь и краситься. Но я почти не пользуюсь косметикой в обычной жизни, а сборы на красную дорожку занимают часа полтора, и я предпочитаю, чтобы мною занимались профессионалы.
— А ваша младшая сестра Моника? Вы ссорились с ней в детстве или всегда дружили, ведь сегодня вы много вместе работаете, в том числе дизайном занимаетесь…
— Нет, мы с Моникой никогда не ссорились, не дрались, всегда были друзьями. Мне кажется странным, когда люди задают такие вопросы, потому что у нас всегда была замечательная семья, и я не могу себе представить, что может быть по-другому. Я очень горжусь своим младшим братом Эдуардо, он пишет прекрасную музыку. Записал несколько саундтреков к фильмам, где я снималась.
— Рождение детей придало вам сил, уверенности в себе или, наоборот, сделало вас слабой и уязвимой?
— Первое. Конечно, первое. Я чувствую себя гораздо сильнее, это такое чувство, что ты можешь все, мне иногда кажется, что мое тело может сделать все что угодно... И знаете, все эти клише о материнстве, о рождении детей — это единственные клише, которые подтверждаются реальной жизнью. Все верно, это самое удивительное, что может произойти в твоей жизни. Так же верно и то, что теперь все мои мысли заняты детьми, а не собой.
— Вы сейчас в прекрасной форме, занимались специально, чтобы похудеть после родов?
— Да в общем, нет. После рождения детей я в основном думала о том, чтобы они были здоровы, я кормила грудью Лео тринадцать месяцев — и горжусь этим, мне повезло, что у меня было столько времени.
— Занятия балетом не забросили?
— Я была ужасно непоседливым ребенком, и родители отдали меня заниматься балетом, чтобы я тратила там свою энергию. И сегодня иногда с ужасом, а иногда и с сожалением вспоминаю разбитые в кровь пальцы ног, слезающие ногти. Когда ты танцуешь много часов подряд и физическая боль сменяется чем-то совсем иным… Это из области мистики, но я скучаю по этому чувству. Одной энергии для занятий балетом недостаточно, это искусство одержимых. Я оказалась не настолько одержимой. Позже я занималась пилатесом и йогой, но вот никак не могу заставить себя пойти в тренажерный зал, мне кажется это ужасно скучным занятием. Да и с детьми столько суеты, что передохнуть некогда.
— То есть никаких диет, никаких секретов красоты?
— Я просто стараюсь есть здоровую пищу. Люблю итальянскую и испанскую кухню, в которых блюда готовятся из свежих продуктов. В общем, единственный мой секрет — свежие продукты и много воды. Я могу съесть бургер, картошку фри пару раз в месяц, не больше. Не курю, бокал вина могу себе позволить, не больше. Так что никаких секретов. Сказать, что я хорошо готовлю, было бы преувеличением. Но умереть с голоду не дам ни себе, ни близким. (Смеется.)
— А кто ваш кумир в кино — из женщин-актрис?
— Мэрил Стрип, разумеется! Когда я увидела ее в кино еще в своем детстве, сразу же поняла, чего хочу! Быть актрисой! Она самая великая из всех живущих на этом свете актрис. Всякий раз, как я ее встречаю, — целую. Наверное, она думает, что я ненормальная. (Смеется.) Но у нее такое лицо, такое лицо… Словно лампочка внутри загорается, когда она играет или просто разговаривает с тобой. А еще я обожаю Софи Лорен. Я однажды снималась вместе с ней. Она всегда уговаривала меня побольше есть, но я и так очень много ем! Мне нравится расспрашивать ее о Феллини, Висконти, Мастроянни, она столько всего видела и знает...
— С появлением мужа, детей по-прежнему ставите работу на первое место?
— Работа важна, в конце концов, мы все должны работать, мы не можем не работать. Но теперь я думаю ограничиться одним-двумя фильмами в год, не больше. В «Советнике» мы снимались вместе с Хавьером, у нас не было общих сцен, мы работали в разные дни, но мне понравился этот опыт, потому что и мои, и его съемки закончились одновременно, и мы могли вместе вернуться домой. Думаю, что это неплохой вариант.
— Многие журналисты — не стану скрывать — считают вас заносчивой и очень жесткой. Как бы вы сами себя охарактеризовали?
— Упрямая. Даже моя мама считает это моим основным качеством, если ее спросить. Я же называю себя иначе — упорной. Упорство — мой лучший друг и мой же худший враг. И это не обязательно к работе относится, мое упорство. Я во всем такая несгибаемая. Правду-матку всегда в глаза людям говорю. Что поделать — такая уж у меня сильная натура. Хотелось бы помягче быть… Но знаете, несмотря на сильный характер, я ужасно нервная девушка. Переживаю из-за всего на свете, из-за сущих пустяков, на пустом месте. Страдаю сама и близким причиняю страдания. Правда, раньше было намного хуже. После тридцати я стала все-таки поспокойнее. Правда, дети… Из-за своих детей я, конечно, схожу с ума постоянно…
— А где бы вы хотели, чтобы жили ваши дети? Вы ведь много путешествуете по миру, снимаетесь в Голливуде, в Италии, во Франции, в Испании…
— В Испании. Только в Испании. Да, мы много переезжаем с места на место, но я ни за что не откажусь от работы дома. В Нью-Йорке я через полгода очень устаю — от ритма жизни, от шума, от людей, от улиц. Хотя очень люблю этот город. В Лос-Анджелесе слишком много воспоминаний. Какие-то хорошие, какие-то не очень. Я переживала здесь и волшебные моменты своей жизни, совершенно восхитительные. Но я не хочу жить здесь и совершенно точно знаю, что это место не подходит для моих детей. Да, их родители выбрали такую профессию, но это не значит, что жизнь моих детей должна быть на виду. А в Лос-Анджелесе этого избежать невозможно. Моя семья живет в Испании, и я хочу, чтобы мои дети выросли там. Там мы ведем спокойную, размеренную жизнь. Именно такую жизнь я люблю. Я никогда не ждала субботних вечеринок всю неделю, даже когда была подростком, и не отрывалась по выходным. Я люблю долгие прогулки, люблю лежать на пляже, люблю обеды в семейном кругу. В конце концов, я испанка, меня счастливой делают солнце, море и витамин D!
