Леонардо ДиКаприо дал интервью Кэти Эллис специально для «7Д».
— Прошло 100 лет с тех пор, как затонул самый известный корабль в мире, и 15 лет — со дня выхода на экраны фильма «Титаник», ставшего, как известно, едва ли не своеобразным памятником жертвам этой катастрофы. И вы, Лео, вместе с Кейт Уинслет немалую роль, простите за каламбур, сыграли в этом деле. И вот Джеймс Кэмерон решил к этим двум юбилейным датам выпустить «Титаник» в модном нынче формате 3D. Что скажете?
— Да я 3D-вариант еще, честно говоря, не видел. И оригинал-то давненько не смотрел. Но все равно и по-прежнему горжусь этой ролью, и своим участием в работе такой фантастической команды под руководством Кэмерона. С тех пор я снимаюсь только у самых лучших режиссеров и делаю это вполне сознательно. Хотя, вынужден признаться, не угадал я тогда судьбу этого фильма. Нет, не могу похвастаться даром предвидения. Ведь я даже не хотел в нем сниматься. Отказывался упорно, поскольку надеялся получить роль в картине совсем другого плана — «Ночи в стиле буги». (Ее в результате дали Марку Уолбергу. — Прим. ред.) Неизвестно, конечно, как сложилась бы моя актерская судьба, сыграй я порнозвезду мужского пола вместо романтика Джека в «Титанике». Надо признать, что «Титаник», как бы я в свое время ни относился к этой своей роли и как бы меня ни раздражала невероятная шумиха вокруг фильма, открыл мне многие двери. Это была уникальная возможность, и я все-таки сумел ею воспользоваться. Теперь-то я научился правильно ко всему этому относиться. А знаете, кто в конечном итоге оказал решающее воздействие на меня? Почему я все-таки сказал «да» «Титанику»? Кейт Уинслет. Она согласилась сама и убедила меня. А я уже тогда испытывал к ней необыкновенную любовь и уважение. И мы — редкий случай в нашем мире — сумели пронести эти отношения через все годы. Дружим с ней до сих пор, и надеюсь, ничто и никто нашей дружбе не помешает. Но я, честно говоря, рад, что не пришлось вновь сниматься — слава богу, участие актеров не нужно для того, чтобы преобразовать фильм в формат 3D. А то было слишком уж все время сыро, холодно и мокро во время тех съемок. (Смеется.)
— В комедиях и романтических жанрах вы с тех пор, однако, особо не были замечены. Играете в основном суперсложных персонажей, которые только таким талантам, как вы, и по зубам…
— Не думайте, что я специально сторонюсь романтических комедий или мелодрам. Мне просто не очень интересно. Я люблю бросать себе вызов. Как банально это ни звучит. Играть персонажей настолько неоднозначных, что, сколько ни старайся, все равно о них точно ничего наверняка не узнаешь. Вот это мне интересно. Хороший актерский материал найти сложно, и за него в Голливуде разыгрываются настоящие битвы. Я никогда не упускаю случая поучаствовать в этих боях. Вот получил редкую возможность сыграть Гэтсби в фильме Бэза Лурманна «Великий Гэтсби», а ведь он тоже еще какой загадочный персонаж — у меня, например, к нему миллион вопросов. (Смеется.) Недавно, наконец, что называется, выгрыз зубами возможность в пятый раз поработать с Мартином Скорсезе. Пять лет мы с ним бились над попыткой запустить картину «Волк с Уолл-Стрит», где я снова буду играть сомнительного персонажа, акулу бизнеса, знаменитого своими темными делишками на бирже в 70-е годы. Но вообще не думайте, что я слишком серьезно отношусь к себе как к актеру. Все мы — клоуны, которых нанимают и платят за это деньги. Историю мы не вершим, и лично я отлично отдаю себе в этом отчет.
— После «Острова проклятых» Мартина Скорсезе вы сыграли еще одну весьма непростую роль у одного из лучших режиссеров — Кристофера Нолана, я имею в виду фильм «Начало». Ваш герой там обладает даром проникновения в чужие сны, действие фильма словно происходит не в реальности, а в многослойных видениях. А вы сами интересовались когда-нибудь снами, их значением?
— Нет. Абсолютно. Я очень прагматичный человек, скучный, и психоанализом интересуюсь во всех его ипостасях, только лишь когда перевоплощаюсь в своих героев. Да и сны мне снятся крайне редко. Поэтому мой подход к роли в «Начале» был сугубо практическим. Прочитал множество книг, посвященных анализу сновидений. Включая Фрейда, разумеется. Но в конечном счете я понял главное: мир, созданный в этом фильме, — это мир Криса Нолана. И нет смысла его препарировать так уж рьяно, как многие стали это делать.
— Вы сильно расстроились, когда не обнаружили себя в списке номинантов на «Оскар» в этом году за еще одну непростую роль — Гувера, создателя ФБР, легендарной и очень противоречивой личности (как вы любите), — в фильме Клинта Иствуда?
— Не верьте никому, кто станет вас уверять, будто не хочет получить «Оскар» или хотя бы попасть в список номинантов. Не верьте. Я три раза был номинирован и всегда радовался. Но научился не питать иллюзий и не надеяться. Гувер возглавлял Федеральное бюро с 1935 года до самой смерти в 1972 году. Он был его главой при шести президентах и нескольких войнах, в которых участвовала Америка. Никогда еще я не испытывал такого актерского экстаза, когда читал сценарий, потому что Гувер — загадочный персонаж. Был им и останется. Я и не претендовал на раскрытие всех тайн, окружавших его. Даже подробности его личной жизни до сих пор никому не известны. Ну еще бы — он же был выдающимся специалистом по узнаванию чужих секретов! И умел, соответственно, надежно прятать свои. Вот это мне по душе. (Смеется.)
— Можно задать вам невинный вопрос: вы свою первую любовь помните?
— Моя первая любовь? Боюсь, я, право, не помню. Впрочем, если бы это была настоящая и единственная любовь, то, наверное, я был бы сейчас женатым человеком, не правда ли? (Улыбается.)
— И какие же предъявляет требования Леонардо ДиКаприо к женщинам? Проще говоря: какие вам нравятся девушки и что вас в них больше всего привлекает — не о внешности речь, разумеется?
— Претенциозные особы наверняка вызовут у меня отторжение. Мстительные, злобные, мелочные — тоже. Привлекает меня в женщинах, подозреваю, то же самое, что и большинство мужчин. Нормальные, естественные, искренние, натуральные представительницы слабого пола. И главное — чтобы человек был хороший. Правда, истинная правда. (Смеется.) Вы же знаете — я редко на эти темы вообще рассуждаю, вернее — никогда не говорю. И, кстати, мне никто не верит, но до «Титаника» мне было гораздо проще знакомиться и общаться с девушками. Ведь я тогда точно знал, на все сто процентов, — она со мной решила пойти на свидание без единой задней мысли. (Смеется.)
— Ходят слухи, что вы не женитесь до сих пор еще по одной причине — потому что «маменькин сынок» и ваша мама олицетворяет для вас идеальную женщину…
— Кстати говоря, моя мама прекрасно относилась и относится ко всем моим подругам. Маму я очень люблю. Это правда. Она воспитала во мне самые лучшие качества и научила ценить важные вещи. Для меня действительно две женщины всегда были самыми главными — мама и бабушка. Бабушка, к сожалению, умерла в 2008 году… Она спасла в буквальном смысле мою маму во время войны. Это было в 1943 году, мама сильно заболела и попала в госпиталь вместе с ранеными немецкими солдатами и беженцами. В общем, в результате она там провела больше двух лет и выжила только благодаря бабушке. Как она выкручивалась, я до сих пор не могу понять, но каждый день приходила в этот госпиталь и выхаживала там свою дочку. И вот уже в Америке, где я родился, мама всем, в свою очередь, жертвовала ради меня. Например, пожелал я учиться в специальном центре для одаренных детей — пожалуйста. Мама меня туда возила каждый день, тратила на дорогу больше трех часов. Но именно там я и получил основное свое образование, стал, что называется, разносторонним человеком. Мама точно так же поддерживала и сейчас, разумеется, поддерживает все мои интересы. Самые разные. Я люблю путешествовать, не пропускаю ни одного музея, могу месяцами, если позволяет время, жить в Африке и наблюдать за животными в их естественной среде обитания. Обожаю живопись, хотя сам, к сожалению, рисую средне. Коллекционирую произведения искусства. Но, знаете, ничто не завораживает меня так, как кино. Признаюсь: очень мало существует произведений живописи, на которые я готов смотреть два часа подряд. Еще хочу сказать о своей маме. Она научила меня главному — никогда не вредничать и не желать зла другим людям. И уж тем более быть жестоким. Благодаря ее воспитанию мне, к счастью, удается пока держаться. (Улыбается.)
— А отец?
— Отец, хоть родители и развелись, когда я был совсем маленьким, тоже сыграл большую роль в моем становлении. Благодаря ему — он художник-карикатурист — я общался не только с актерами, но и с писателями, художниками, поэтами. Это была потрясающая атмосфера битников, хиппи. Да я и был вполне себе панком, хиппи отчасти. Но наркотики никогда не пробовал. И в этом тоже заслуга моих родителей и бабушки. Так что мне не стыдно, а даже приятно вспоминать свое прошлое. Гораздо, думаю, приятнее, чем некоторым бедолагам — истории типа «Ох, как же я чуть не утонул однажды в луже собственной блевотины на пороге ночного клуба на Сансет-бульваре!». (Смеется.) Многие очень стыдятся таких историй из своей юности. А некоторые, впрочем, ими гордятся. (Смеется.)
— Защитником окружающей среды, природы вы стали так вот вдруг неожиданно или кто-то на вас повлиял?
— Нет. Природой я всегда увлекался. В детстве был таким доморощенным биологом-любителем. Смотрел по телевизору документальные фильмы об исчезновении лесов, животных. Меня все это невероятно затрагивало, до слез. Повзрослев, я, конечно, стал менее сентиментальным, но получил возможность препятствовать многим негативным процессам. Меня часто спрашивают: «Что вы, и душ редко принимаете — из соображений, что запасы воды на нашей планете весьма ограниченны?» Да, мне задают множество не менее ехидных вопросов. Конечно, я не утверждаю, что абсолютно совершенен и полностью веду себя как «зеленый». Но уже лет шесть езжу на электромобиле, электричество поступает в мой дом с помощью солнечных батарей, ну и главное: я пользуюсь своим именем, чтобы снимать документальные фильмы, вношу свой посильный — материальный — вклад в различные экологические фонды.
— А если вдруг увидите, что девушка, на которую вы глаз положили, ездит на большой машине типа «Хаммера», как отреагируете?
— О нет. Она сразу получит жесткий отпор. И будет вычеркнута навсегда из моей записной книжечки. (Смеется.)
— Вы и Джордж Клуни самые непримиримые — и самые желанные одновременно — холостяки в Голливуде. Неужели так никогда и не женитесь?
— Не знаю. Признаюсь, я бы хотел стать отцом, но что касается брака, скажу честно — не уверен, что я когда-нибудь свяжу себя такими узами. Когда я встречаюсь с очередной подругой какое-то время, все это прекрасно, но тоже непросто. Но жить вместе с кем-то постоянно, будучи обремененным столь серьезным долговым обязательством, как слава, представляется мне крайне затруднительным.
