Как вы попали в фильм «На острие» (в кино с 26 марта, — прим. ред.)?
— Дело в том, что я мастер спорта по фехтованию, это большая и значимая часть моей жизни. Я занималась с десяти лет и закончила, учась на втором курсе университета. Ужасно скучала всегда. И спустя некоторое время даже пыталась вернуться, но это оказалось невозможно из-за проблем со спиной, все-таки профессиональный спорт — это совсем не про здоровье.
Для меня это кино в первую очередь стало возможностью взять оружие в руки, вновь услышать звон клинков. Готовясь к съемкам, я какое-то время занималась с тренером, и это был счастливый момент возвращения в детство и юность, в то беззаботное состояние.
Спортивные драмы сейчас на пике популярности. Чем вас привлекла именно эта история?
— Спорт — это всегда чистые и неподдельные эмоции. Людям нужны такие честные эмоции, а во время спортивных соревнований они очень сильные, обостренные — когда все стоит на кону и все происходит быстро, молниеносно. Эти эмоции на уровне инстинктов. Отсюда и такой интерес к спортивным драмам. В данном случае мне понравилось, что это история про девушек. У нас не так часто снимают женские истории, хотя это очень востребовано.
У вас небольшая, но довольно яркая роль — взять хотя бы сцену вашего кровавого поединка со Стасей Милославской. Каково было играть такую дерзкую героиню?
— В этом спорте человек в жизни и на дорожке, по моему опыту, — это два разных человека. Происходит огромный выплеск адреналина, мне это очень понятно. Девушка всю жизнь положила на спорт, а тут приходит какая-то новенькая, без особой техники, и непонятно почему начинает побеждать. Конечно же, это вызывает злость. В жизни мы эти эмоции испытываем, но сдерживаем, а здесь можно позволить себе все накопившееся выплеснуть.
Борьба в спорте похожа на то, что происходит в актерской среде?
— Не думаю, в спорте более объективные критерии оценки. В актерстве нет такой ясной конечной цели. В спорте все проще в плане понимания этого процесса.
Актерская почва намного более зыбкая и непонятная. Конкуренция здесь даже мешает, потому что всю энергию нужно направлять на сотворчество, совместную работу с партнерами. В конечном итоге у вас одна цель – чтобы фильм или спектакль получился классным, и каждый участник процесса должен стремиться к этому.
Вам в жизни приходится все время волноваться за победу? Доказывать что-то другим или самой себе?
— Да, ведь это то, что заставляет двигаться вперед. Если ты останавливаешься, замираешь, то начинаешь откатываться назад. Мало добиться высоты, нужно ежедневным трудом ее удерживать. Даже если у тебя нет амбиций идти выше и выше. Жизнь меняется, и надо постоянно подстраиваться под нее самому. Для этого нужно непрерывно работать, в первую очередь над собой.
В вашей фильмографии, с одной стороны, костюмные, пышные исторические проекты, а с другой – главная роль в «Содержанках», о мире современного бомонда и гламура. Не хочется чего-то более простого, бытового?
— Мне интересно сыграть классную сильную роль, сняться в крутом кино, которое мне самой будет интересно смотреть. Неважно, играю я что-то костюмное или современное, маленькая эта роль или большая. Я полагаю, что есть связующее звено у всех персонажей, которых я играю. Это сильные женщины, способные сделать свой собственный выбор и взять ответственность за свою судьбу. Даже если они живут в XIX или начале XX века, в то время женщина была ограничена в своей реализации: пойти замуж или в монастырь — это для благородных девушек, для девушек без чина еще были варианты стать актрисой или куртизанкой, но в любом случае — выбор невелик.
Для меня желание взять ответственность за свою жизнь — и есть основание феминизма. Не в борьбе с мужчиной, а в способности взять свою судьбу в собственные руки. Мне интересно рассказывать истории таких женщин, не привязываясь ко времени.
И «На острие», и «Содержанки» — это истории, где в центре стоят сильные женщины, а мужчины оказываются ведомыми. В кино все более очевидно смещение ролей. В жизни замечаете такую тенденцию?
— В нашей стране такого смещения нет. У нас очень сильное патриархальное общество. Здесь феминизм в таком виде, в каком он развивается на Западе, невозможен. У нас другие традиции, другое воспитание. Женщине здесь нужно больше сил и веры в себя, чтобы заявить о своих правах. Дело ведь не в том, что их нет, а в том, что существует внутренний барьер, мешающий взять то, что тебе уже по праву положено. Поэтому так хочется рассказывать именно истории сильных. Понятно, что все спотыкаются, и нет какой-то универсальной истории Золушки со сказочным концом. Но дело не в конечном результате, а в практике жизни, в том, как можно жить и брать ответственность на себя, а не находиться в позиции жертвы.
Какая она — героиня нашего времени?
— Мне интересна женщина, которая находится в ладу со своей женственностью и является сильным человеком. Интересно, как она становится сильной, находит в себе мотивацию, несмотря на все обстоятельства. Мне интересны истории пути не жертвенного. Я вижу вокруг много жертвенной психологии и как она мешает быть счастливым любому человеку – будь то мужчина или женщина.
В «Содержанках» вы играете героиню, которая все берет в свои руки. Она отличается от остальных — в том числе тем, что у нее нет откровенных постельных сцен, они всегда за кадром. Это было ваше условие?
Мне кажется, этот персонаж просто не про секс. Она берет схемами. Она не про эмоции, а про холодный расчет. Скажем так, в сериале рассказывают про разные инструменты обольщения. В жизни, конечно, все намного сложнее, многокомпонентнее, но в данном случае важна чистота образа.
Вы когда-то работали персональным стилистом, крутились в этой тусовке «богатых женщин». Сериал близок к этому миру?
— Думаю, да. В любом случае, художественный мир имеет дистанцию с миром реальным. Если бы не было допущений и преувеличений, было бы не очень интересно. Но, конечно, за основу персонажей взяты собирательные образы, на мой взгляд, вполне себе точные.
Когда снимали сериал, рассчитывали на такой резонанс? Чувствовался ли какой-то риск всей этой затеи? Все-таки непривычное зрелище для нашего зрителя.
— Я вообще об этом не думала, передо мной не стоял вопрос – согласиться или нет. Я просто шла за Богомоловым, мне было интересно с ним работать. Это его первый сериал, и это так интересно: процесс поиска, сотворчества, эксперимента.
Что изменилось с приходом Дарьи Жук?
— Мне кажется, на съемках второго сезона стало больше уверенности и свободы. Мы уже встали на эти рельсы, уже понятно, что персонажи интересны зрителю, ну а мы, артисты, с ними сроднились, поэтому нового ничего изобретать не нужно, нужно просто жить в этой роли. Если с Богомоловым мы выкристаллизовывали эту историю, то Даша сумела найти этому правильную огранку, как это подать еще симпатичнее, преподнести каждого, чтобы он засверкал еще сильнее в новом сезоне. Я почувствовала, что она очень щепетильно и внимательно относится к каждому персонажу.
Если говорить о женщинах-режиссерах, как на вас повлияла Рената Литвинова?
— Для меня это особенный человек. Можно сказать, что Рената стояла у самых истоков. Сначала я снималась у нее в короткометражных фильмах, потом была работа в театре и фильм «Северный ветер». И я надеюсь, что наше сотворчество будет продолжаться и продолжаться. Чувствую невероятную потребность находиться рядом, осознание того, что я нужна ей, ее работе, очень мотивирует идти вперед. Я очень люблю ее как автора, художника, персонажа и друга.
И символистская эстетика Литвиновой вам, вероятно, близка?
— Да, я обожаю. Мои любимые русские фильмы – пера Муратовой и Балабанова. Теперь их нет, и я возлагаю надежду на Ренату, потому что это люди из одного созвездия. Мне такое творчество ближе всего, оно меня трогает, пронзает. Я знаю, что это, как говорится, «кино не для всех», но для меня, как для зрителя, это самое прекрасное, что может быть. Мне не хватает таких проектов.
Вы как-то испытываете на себе кризис сценариев, о котором все говорят? Ощущаете эту проблему?
— У меня никаких проблем нет. Если обратиться к истории, то можно увидеть, что великих художников или музыкантов всегда были единицы, или по каким-то неведомым причинам в Риме в одно время творили Рафаэль, Да Винчи и Микеланджело, но их больше никогда не повторилось.
Великое рождается гораздо реже, чем посредственное или просто хорошее. Таковы правила игры. Кризиса на сегодня я не вижу. Дело в том, что сейчас производится большее количество контента, чем раньше, и в этом новом соотношении может показаться, что кризис… Но я это так не воспринимаю и не ропщу.
В одном из интервью вы обмолвились, что, возможно, когда-нибудь и сами напишете для себя роль. Подумываете о собственной истории? Режиссуре?
— На сегодняшний день у меня нет для этого достаточной базы, багаж не накоплен. Если я когда-то почувствую, что мне есть что сказать как режиссеру, и я обладаю достаточным количеством знаний и смелости, то возможно. Пока что меня это скорее пугает. Пока нет такой идеи, которая бы меня мотивировала взять на себя столь большую ответственность – за команду, бюджет, людей, которые вкладывают свою душу.
Вы сильно переживаете, когда ваш фильм делит публику на два лагеря — кто-то хвалит, а кто-то жутко ругает и критикует?
— Я вспоминаю кино, которое люблю, — например, «Груз 200». Сложно представить себе фильм из новейшей истории российского кинематографа, который подвергался бы большим гонениям и неприятию. Но прошли годы, мы смотрим и понимаем, насколько это крутое кино. Трагично то, как нападали на художника, человеку больно такое переносить, но фильм от этого не стал менее хорошим. Время расставляет все на свои места.
Сегодня обрушилась критика на «Союз спасения». Часть людей, причем интеллигентных, прочитав критические статьи, отказались смотреть этот фильм, потому что он «политически заряжен», «это пропаганда». Всем известна эта история – «Пастернака не читал, но осуждаю». Сегодня происходит то же самое. Для меня это очень странно.
А как воспринимаете критику по отношению к себе?
— К чему-то я готова. Но когда это переходит на личное, хамство, грубость, оскорбления, это неприятно. Это может расстроить, но не больше того. Я взрослый человек и справляюсь со своими расстройствами – просто иду дальше, и все растворяется, забывается. Это не заставит меня перестать заниматься любимым делом.
Беседовала Екатерина Комаровская