Что больше всего зацепило вас в сценарии фильма «Затерянные во льдах»?
— То, что там не было никакой предыстории, никаких флэшбэков и эпизодов, где герой возвращается домой к своей семье. Мне понравилось, что не было никакой сентиментальности, очень чистое повествование и, по-моему, очень поэтичное. Очень жестокое и очень поэтичное.
Да, несмотря на всю реалистичность и суровость картины, вы часто говорите о ее поэтичности — как вы считаете, в чем она выражается?
— Несколько раз за фильм мой персонаж, который очень долго был совсем один, говорит раненой женщине: «Все хорошо. Ты не одна». Но, обращаясь к ней, он в большей степени обращается к самому себе. В этом и смысл фильма – факт того, что ты не одинок, позволяет тебе совершать удивительные вещи, противостоять судьбе и не сдаваться. Это очень сложно, если ты один, но когда вас двое — это совсем иначе.
Ваша партнерша по фильму произносит еще меньше слов, чем вы, при этом она все время почти без сознания и едва говорит по-английски… Как вы сработались? Наверное, ей было еще более одиноко, чем вам?
— Нет, ведь нас было двое. Когда мы были вместе, нам не было одиноко, мы разговаривали в перерывах между дублями.
Перед ней стояла сложная актерская задача — найти баланс между состояниями своей героини, когда она в сознании, а когда нет. У нее это очень здорово получилось.
Это дебютная работа режиссера Джо Пенны – вы не боялись, что он может не справиться с такой историей?
— Нет. Однажды всем приходится снимать свой первый фильм. Если бы все боялись — ничего бы не вышло. Я не раз работал с режиссерами-дебютантами, и мой дебют на большом экране состоялся в фильме дебютанта («Дилер» Николаса Виндинга Рефна — Прим. ред.). В них есть особая энергия — они еще не сталкивались с определенными проблемами и оптимистично следуют за мечтой. И ничто не может их остановить.
Мы ничего не знаем о герое, о его прошлом, даже его полного имени. Вы знали его предысторию, готовясь к роли?
— Да, я ее сам придумал. У Джо была своя версия — мы никогда это не обсуждали. Не так важно, двое у него детей или пятеро, есть ли у него собака или отец. Важна только ситуация, в которой он оказался. Мы видим семейную фотографию женщины с упавшего вертолета, и этот снимок становится невероятно важной вещью для моего героя. Конечно, у него есть свое прошлое — но у него нет фотографии. Мы хотели передать это.
То есть вы специально не готовились к роли?
— Да, это так. У нас была история, был сценарий, мы много его обсуждали, придумывали идеи. Потом потратили три недели на то, чтобы найти локацию для съемок и привыкнуть к чувству пребывания в тотальном одиночестве в полной глуши.
Вы когда-нибудь испытывали такое одиночество в реальной жизни?
— Ну, здесь присутствует доля лукавства, конечно, ведь в любой момент я мог поднять руку и позвать на помощь, — в отличие от моего героя. Хотя иногда мне казалось, что я действительно могу исчезнуть — в те дни, когда из-за снежной бури не было видно вообще ничего и никого вокруг. И надо было просто идти, чтобы меня могли обнаружить.
Съемки проходили в Исландии — вы до этого бывали там? Знали, что вас ждет?
— Я был в Исландии несколько раз, это одно из моих любимых мест на планете. Не только из-за невероятной красоты, но и из-за фантастических людей. Но я никогда не бывал там зимой. Знал, что будет холодно, но не осознавал, насколько все непросто.
Был ли такой момент, когда ваше терпение кончалось и вы думали — ну все, хватит, я еду домой!
— Каждый день. И день ото дня становилось только хуже.
К тому же, я понимал, что мы все делаем правильно. Но, конечно, очень хотелось улететь и сделать передышку. Потому что было очень тяжело.
Какая ваша любимая сцена в фильме?
— Мне очень нравится одна маленькая деталь: когда я спасаю эту женщину, кругом сплошной хаос, я кладу ее в свою так называемую кровать — и перед этим слегка обнимаю ее. Прекрасный момент, один из моих любимых, потому что именно здесь он понимает, что больше не одинок — ведь на протяжении шести месяцев рядом с ним не было ни единой живой души.
Дважды за фильм появляется белый медведь. Это один и тот же зверь?
— Я не уверен в этом. Один точно был дрессированным, а второй, которого я вижу вдалеке, — не факт.
Как вы с ним контактировали?
— Никак. Нам нельзя было находиться рядом — только дрессировщику. Потому что как бы он ни был приручен, это дикое животное. Риск того не стоит.
Если выбирать одну вещь, без которой не выжить в диких условиях, что это будет?
— Первое, что приходит в голову, — это зажигалка. Но я бы выбрал нож. Без зажигалки еще как-то можно постараться разжечь огонь, но нож нужен точно.
Каких качеств вашего героя не хватает вам самому?
Вы снимаетесь в очень разном кино — от блокбастеров Marvel до фильмов Netflix и независимого кино. Насколько это разный опыт?
— Съемки в «Затерянных во льдах» не сильно отличаются от того, что я делал много лет назад у себя на родине. Я не снимался именно в фильмах жанра survival, но уровень и количество участников съемочной группы примерно те же, что были у нас на производстве датских драм. Мне одинаково комфортно в любых условиях. Любое, даже самое больше кино мы пытаемся «уменьшить» — поместить в наш маленький мир. Когда снимаешь сцену, не думаешь ни о чем другом. Просто работаешь вместе со всеми, чтобы не потеряться в этой большой игре.
Беседовала Екатерина Комаровская