В российский прокат вышел первый за девять лет игровой фильм Эмира Кустурицы — романтическая фантасмагория о Балканской войне и вечной любви «По Млечному пути». Музой сербского режиссера на этот раз выступила сама Моника Беллуччи. Во время своего визита в Россию итальянка дала интервью, в котором рассказала, каким видит свое будущее в профессии.
Вы правда познакомились с Эмиром Кустурицей в лифте?
— Да-да, так все и было. В Каннах, на кинофестивале, пять лет назад. А потом он прислал мне сценарий и позвал к себе в Дрвенград, чтобы показать, где мы будем снимать фильм, если я соглашусь. И еще сказал, что без меня даже не подумает браться за это кино.
Звучит как завязка какой-нибудь типовой романтической комедии — или очень слащавой мелодрамы.
— (Смеется.) В жизни, видите, тоже так бывает. На самом деле, если бы Эмир предложил мне такое кино, о котором вы упомянули, я бы вряд ли согласилась. С другой стороны, вряд ли он бы когда-нибудь стал такое кино снимать.
Вы со многими большими режиссерами поработали. Чем от них всех отличается Кустурица?
— Ни один великий режиссер не похож на другого, в каждом есть что-то очень особенное. Эмир, наверное, самый большой киноман из всех, кого я знаю. Даже синефил — он видел больше фильмов, чем я вообще могу себе вообразить.
Перед началом нашей работы он не то чтобы меня заставил... просто усадил рядом и показал несколько фильмов, настроение которых ему показалось схожим с тем, какого он хотел добиться в своем кино. Некоторые из них потрясли меня так, что я до сих пор не могу выкинуть их из мыслей, эти образы продолжают возникать в голове. Это было несколько лент французской новой волны, пара старых советских картин — одна из них, «Летят журавли», прямо упоминается в «По Млечному пути». Но самое большое впечатление произвел малоизвестный чешский фильм из 1960-х, черно-белый, практически без диалогов... Ох. Ужас в том, что я никак не могу вспомнить его название. Эмир говорил, что впервые посмотрел его еще студентом киношколы в Праге. На площадке же Кустурица — идеальный босс: всегда твердо знает, чего хочет, но при этом легко идет на импровизацию, на контакт, если понимает, что где-то нужно дать актерам свободу.
Сложно ли было играть на сербском?
— Ой, я очень из-за этого переживала с самого начала, еще когда увидела сценарий. Сразу спросила Эмира, уверен ли он, что я справлюсь. Он потребовал даже не сомневаться. Во время съемок рядом всегда был специалист по языку и речи, с которым я занималась, следивший за тем, чтобы я фонетически все правильно запоминала и произносила. К счастью, идеальный сербский от меня не требовался — моя героиня только наполовину сербка, по сюжету большую часть жизни провела в Италии.
Вообще, ваша героиня в «По Млечному пути» — в каком-то смысле универсальная женщина. У нее даже нет имени в титрах — она там обозначена просто как Невеста.
— Да, меня по-своему очень впечатлил этот символизм, заложенный в фильме. Конечно, моя героиня — это и есть воплощение всего женского, сама феминность, если можно так выразиться. Вообще, Кустурица очень смелый режиссер — мало кто решился бы напрямую взяться за такие вечные и такие метафорические категории в том, что касается персонажей и истории. Моя героиня и его персонаж — по сути, универсальные мужчина и женщина, двое измученных войной, уставших от войны людей, которые находят спасение, пусть и не очень долгое, друг в друге. Это же так красиво! Современные Адам и Ева, посреди абсолютно райской земли, разрываемой на куски войной. А еще меня очень радует то, что это немолодые люди. Им обоим около 50, они оба уже успели повидать самое разное в жизни, пережить и радости, и трагедии, чудовищно много насилия — но любовь все равно настигает их, все равно обезоруживает. Это очень поэтично, по-моему.
Вы чувствуете, что со временем ваши интересы в ролях и героинях меняются?
— Не знаю, меняются ли интересы. Меня всегда привлекали прежде всего проекты и режиссеры, которым удавалось меня удивить, роли, способные открыть мне что-то новое в самой себе, нечто такое, о чем я сама даже не подозревала.
В этом смысле мой подход остался неизменным — и к счастью, по-прежнему хватает невероятно талантливых людей, желающих видеть меня в своем кино, и других не менее одаренных профессионалов, с кем я встречаюсь потом на съемочной площадке: актеров, операторов, художников, гримеров. Часто каждый из них своей работой словно рассказывает мне историю, а я обожаю истории других людей. Другое дело, что меняюсь я сама. Я уже взрослая женщина — и роли жду и ищу соответствующие.
К счастью, их по-прежнему много.
— Это правда. Многим великим актрисам с этим не так везло: их переставали снимать, как только они выходили из молодого возраста: Лорен, Лоллобриджида и так далее. Но мы живем в такое время, когда интересных женских ролей в принципе стало намного больше — для любого возраста. И хватает прекрасных актрис, которые доказывают, что можно поражать воображение, оставаться привлекательными, открывать новые темы и после 40, и после 50, и после 60. Меня пока, к счастью, тоже зовут на все новые и новые роли, часто такие глубокие, зрелые, взрослые, какие я не могла себе представить и не надеялась получить еще 10 лет назад. Буквально недавно закончила сниматься в сериале Нила Джордана «Ривьера». Поверьте, это нечто особенное.
А какая роль из уже сыгранных повлияла на вас как актрису больше всего?
— Таких две — и они очень разные, но думаю, во многом благодаря им я сформировалась как актриса. Это «Необратимость» Гаспара Ноэ и «Малена» Джузеппе Торнаторе.
Интервью — Денис Рузаев