Она начала петь в телешоу в восемь лет, в 14 вышла запись ее первой песни Joe Le Taxi, ставшей абсолютным хитом. В 16 лет Ванесса Паради снялась в своем первом фильме, получила престижную награду «Сезар» (аналог «Оскара» во Франции). Ее пригласил к сотрудничеству Карл Лагерфельд, и Паради до сих пор одна из любимейших его муз. Она выпускала альбомы, играла у лучших европейских режиссеров, у нее был роман с рок-звездой Ленни Кравицем, вместе с ним она записала диск уже в Америке... Джонни Депп за это время заработал репутацию дикого и необузданного актера и музыканта, талантливого, но неуправляемого. О дебошах Джонни — в том числе в компании множества подружек — ходили легенды. Он владел одним из самых модных и мрачных ночных клубов в Лос-Анджелесе, где от передозировки наркотиков умер его близкий друг актер Ривер Феникс.
У Ванессы своя версия их первой встречи, у Джонни — своя. Ванесса помнит, как увидела Деппа впервые в его клубе в 1993 году, куда пришла со своим бойфрендом Ленни Кравицем. Депп тогда пожал ей руку, и все. Джонни же любил рассказывать романтическую историю, как спустя пять лет, в 1998 году, в баре парижского отеля (актер снимался тогда в фильме Романа Полански «Девятые врата») он влюбился в Ванессу с первого взгляда: «Я увидел эти глаза, и все. Бум. Я пропал».
Сразу же после их встречи Депп умчал Ванессу на частном самолете в романтическое путешествие, а потом они вместе жили в квартире на Монмартре. Вскоре Ванесса родила дочку — Лили-Роуз, Депп присутствовал при родах и обрезал пуповину. «Я всегда мечтала о детях. Но ждала, когда появится Джонни», — признавалась Паради. А Депп, преобразившийся и совершенно не похожий на себя прежнего, говорил, что «рождение дочери — лучшее, что случилось в его жизни». Ванессе удалось отучить его от выпивки, загулов и ночных клубов. Джонни выращивал помидоры и возил детей (в 2002 году родился сын Джек) на пляж на пикники в их деревушке неподалеку от Сен-Тропе на юге Франции. Подарил Ванессе виноградник и клялся, что никогда не вернется жить в Америку.
В 2003 году Депп снялся в первом фильме «Пираты Карибского моря» и сразу же попал в голливудский список «А». Купил остров на Багамах, где они часто проводили отпуск. «Говорят, я приручила Деппа, выдрессировала его, как дикое животное. Но, может быть, он хотел этого, был к этому готов? Я не заставляла его. Просто мы оба дождались друг друга». Казалось, эта идиллия будет длиться вечно. В нее поверили даже самые заядлые циники. И это несмотря на то, что о свадьбе по-прежнему не шло и речи. «Я не вижу смысла в женитьбе. Кусочек бумаги с печатью ничего не добавит нашей любви», — повторял Депп. Ему вторила Ванесса: «Мне нравится романтика, связанная с браком, свадьбой… Но когда все и так идеально… Может быть, однажды мы и поженимся, если нас попросят об этом дети». Но идиллические отношения закончились.
С конца 2010 года Ванесса перестала появляться вместе с Джонни на важных для него мероприятиях. Не пришла на премьеру его фильма «Мрачные тени», ее не было не видно не слышно, когда вышел его продюсерский проект «Ромовый дневник». Депп тогда начал резко критиковать французские законы, отказался принять французское гражданство и, чтобы не платить там налоги, решил вернуться в Америку. С ним уехали дети и Ванесса. Дети учились в школе, Депп почти все время проводил на съемках нового фильма «Одинокий рейнджер», а возвращаясь в Лос-Анджелес, жил в своем новом холостяцком доме. Вскоре Ванесса вернулась во Францию. Но почти два года оба категорически отрицали, что их союз рушится, и называли слухи фальшивыми. Вероятно, они оба искренне, до последнего не хотели верить в неизбежное — разбитую вдребезги чашку уже не удастся склеить. В мае 2012-го Джонни приехал во Францию, где давно уже бывал только наездами, и провел с детьми и Ванессой каникулы. Но это ничего не изменило. В июне 2012 года пресс-агент актера объявил, что пара рассталась.
Сейчас Ванесса продолжает демонстрировать миру свою силу (а все, кто ее знает, утверждают — за внешней хрупкостью этой женщины прячется огромная твердость духа), не позволяя себе публично выносить на всеобщее обозрение причины своего расставания с Деппом. Вот и во время нашего интервью она не жаловалась и не обвиняла отца своих детей. Но в ее оленьих глазах читалась боль о потерянной любви, ушедшем счастье. Тоска и одиночество. И… любовь. К Джонни.
— Сложно женщине совмещать карьеру и домашнюю жизнь, воспитание детей? Особенно карьеру актрисы, певицы? Вашему сыну 11 лет, дочке — 14, вы остались одна…
— Не стоит себя обманывать, быть актрисой и матерью одновременно очень непросто. Но когда я думаю о женщинах, которым приходится все делать самим, у них нет помощников, они приходят домой после работы и сразу же погружаются в круговерть домашних забот и дел, понимаю, что мне гораздо легче. Я всегда мечтала быть матерью, и, смею надеяться, мне удалось более-менее успешно совместить свою творческую карьеру с материнством.
— Вашей дочери сейчас 14 лет — столько же было вам, когда вы стали знамениты, спев и записав песню Joe Le Taxi…
— Так странно. Я была подростком, а теперь я — мама. Я ни о чем не жалею. Но предпочла бы, чтобы моя девочка подольше оставалась в мире детства. Лили-Роуз очень любит петь, сочиняет песни, но я надеюсь, что она сумеет подождать, получше подготовиться к этой жизни. Мы с Джонни всегда старались оберегать детей от публичности и шоу-бизнеса. Мои родители были успешными дизайнерами и мало разбирались в этом мире, поэтому мало что могли мне посоветовать. И очень боялись разрушить мое детство. Но они видели, как велико мое желание петь, и доверились мне. Но им всегда было страшно за меня. Ведь в 14 лет я пела со сцены взрослые песни. Если же моей дочке предложат что-то подобное — например, записать альбом или сняться в кино, — я не стану, конечно, ее отговаривать, но постараюсь окружить такой же любовью и заботой, как меня в свое время мои родители.
— И все-таки, наверное, непросто ощущать себя звездой в 14 лет…
— Когда вышел мой первый альбом, невозможно было пройти по улице. И это многих начало раздражать. Кто-то меня возненавидел, писали оскорбительные слова на стене нашего дома в пригороде Парижа, обзывали ужасными словами, мне иногда приходилось маскироваться, чтобы выйти из дома или из нашей парижской квартиры, где я жила с родителями. Если бы не они, не знаю, как бы я все выдержала. А еще мне очень помог Серж Генсбур. Он спродюсировал мой второй альбом, когда мне было 17 лет. Научил меня быть свободной, верить в себя. Мы писали с ним вместе песни. Это было прекрасно. Его музыка всегда со мной. Когда я была беременна дочкой, Джонни пел мне песни Сержа.
— Недавно вы выпустили не просто новый альбом под названием «Песни о любви», но двойной альбом. Это потому, что любовь неисчерпаема и вы в нее по-прежнему верите?
— Мне было жалко оставлять за бортом те песни, которые не умещались в один альбом. Их столько накопилось… К тому же я женщина немного старомодная, и, по-моему, двойной альбом — это очень красиво и романтично. Я отнюдь не пыталась сознательно собрать только песни о любви. И не просила своих соавторов, композиторов. Но я обожаю петь песни о любви. И если даже мой альбом — результат того, что случилось в моей личной жизни, то это не так уж и плохо. Такое случается с миллионами людей в разных уголках планеты… Единственное, чего я точно не хочу, — чтобы кто-то делал бизнес на моей боли. А в любовь я по-прежнему верю. Хотя точно знаю — лучше быть одной, чем с тем, кого не любишь. Я была в такой ситуации и больше не хочу. Когда-то, еще до Джонни… Джонни был моей любовью. Такой добрый, такой отличный… от других. Словно божество. Мне нравилось быть слабой рядом с ним, прятать свою силу воли и твердость.
— Что первое приходит вам на ум, когда слышите это слово — «любовь»? У вас есть одна песня, она называется «Я ничего не знаю о любви»…
— В любви нет правых и виноватых. В отношениях и женщина, и мужчина правы по-своему, каждый со своей позиции. Для одного человека любовь означает одно, другой понимает ее иначе. Невозможно диктовать никому свои условия — как любить, как относиться друг к другу, как вести себя. Да и чувство это находится в постоянном движении, меняется. Даже в старости, глубокой старости, можно много нового узнать о любви.
— Когда вы влюблены, то какая становитесь?
— Когда я люблю и любима, то все кругом озаряется светом. Все становится легче и проще, когда меня любят и оберегают. Это дает силу в повседневной жизни и в работе. Все люди нуждаются в поддержке, их должен кто-то очень близкий по духу и любимый ценить и защищать своей любовью. Любовь — самое сильное и самое хрупкое чувство на свете. Но у меня нет рецепта, как обрести счастье. Я ненавижу, когда говорят: «Нужно много работать для того, чтобы сохранить отношения». Ерунда. Нужно только желание оставаться в паре с этим человеком. Если что-то с самого начала не ладится, значит, не стоит и пытаться.
— Стала ли работа над альбомом своего рода терапией для вас? В музыкальном клипе вы еще и танцуете, причем так страстно, дико даже как-то…
— Да. Я люблю танцевать. Когда я счастлива и мне хорошо. Иногда танцую дома на вечеринках, среди друзей. Знаете, когда я люблю танцевать? Во время съемок. Все приносят записи со своей любимой музыкой, и в конце дня мы устраиваем спонтанные вечеринки и танцуем. Когда танцуешь, избавляешься от гнева, горечи, обиды, тоски. Да, отчасти альбом стал терапией. Конечно, я постоянно думала, рассказывая эти маленькие любовные истории в песнях, о своей жизни. И неизбежно это помогло прийти мне к выводу: любовь отнюдь не похожа на волшебную сказку (грустно улыбается), в любви нельзя избежать битв, конфликтов, ссор и расставаний.
— В альбоме есть песня «Новый год» — правда, что вы написали ее вместе с Джонни и вашей дочкой?
— Да, она очень старая, это было давно. Джонни сочинил музыку, а Лили-Роуз напела мелодию, и мы тогда все это записали. Я сохранила эту запись и вот теперь решила сделать из нее полноценную песню. Конечно, для меня эта запись и эта песня бесценны. Они — мое сокровище, которое никто не сможет никогда у меня отнять. Когда и меня, и Джонни уже не будет, эта песня останется… Самые ценные вещи никогда не связаны с деньгами. У меня всегда с собой ожерелье, которое сделал из макаронин мой сын Джек, когда был еще совсем маленьким. И я никогда не променяю его ни на какие бриллианты. Джонни подарил мне незадолго до расставания очень красивый старинный кулон — и он тоже очень мне дорог. Но гораздо дороже сердечко из простого металла, оно когда-то принадлежало Мэрилин Монро, и Джонни где-то его выкупил для меня. Он знал, что я с детства сходила с ума по Монро. Была очарована с шести лет, как узнала о ней. В Мэрилин сочетались сила и уязвимость, ранимость. Как у всех нас…
— В прошлом году вам исполнилось 40 лет. Не пугает вас эта цифра?
— Но я же не могу в любом случае ничего с этим поделать! Даже если и злюсь, и переживаю, процесс старения и появления новых морщинок мои эмоции не остановят. Лучшее, что я могу делать, — жить. Какой смысл страдать из-за неизбежного?
— Вы готовы к новой любви?
— Безусловно. Мой тип — творческий мужчина. С горящими глазами и симпатичным ртом.