В Москве побывал Джон Лассетер, создатель студии Pixar и глава Walt Disney. Режиссер обеих «Историй игрушек» и «Тачек» рассказал о планах объединенных компаний – перевыпустить в 3D «В поисках Немо», рассказать предысторию «Корпорации монстров» в «Университете монстров», снять похожий на «Тачки» мультфильм «Самолеты» и не похожую ни на что историю антигероя из старого игрового автомата «Ральф-разрушитель». А уже в июне в прокат выходит «Храбрая сердцем» про рыжеволосую ирландскую принцессу, которая не хотела выходить замуж, а хотела стрелять из лука. Лассетер рассказал «Газете.Ru» о равной любви к новым идеям и сиквелам, про то, почему студиями должны командовать режиссеры, а не продюсеры, и про гордость за нарисованного в старом добром 2D «Винни-Пуха».
– Вы в ответе за все проекты анимационных студий Pixar и Walt Disney Animation и в то же время сами снимаете мультфильмы как режиссер — откуда столько сил?
– Хороший вопрос, его любит задавать моя жена и вообще все в нашей семье. Распределить время так, чтобы успевать за всем следить, – это и правда самая серьезная задача, с какой я столкнулся в своей карьере. Во-первых, приходится брать большие паузы между режиссерскими проектами. В прошлом году я снял «Тачки-2», так что в этом только помогаю нашим авторам делать их фильмы – «Храбрую сердцем», «Ральфа-разрушителя» и другие. Плюс я занимаюсь новым тематическим парком «Страна Тачек», который мы собираемся открыть в Калифорнии. И, да, можно было бы рехнуться, думая обо всем сразу, но у меня удачным образом устроен мозг: в каждый момент времени я могу думать только об одной-единственной вещи. Так что я всегда всецело сфокусирован на той конкретной задаче, которая в настоящее время стоит передо мной. В детстве, в школьные годы, мысли разбегались, но теперь мозг научился держать их под контролем. Это помогает создавать все эти фильмы.
– Когда вы двадцать с лишним лет тому назад уходили из Disney, ту студию критиковали за бесконечные и не слишком удачные самоповторы и отсутствие новых идей. Сейчас вы возглавляете и собственное детище Pixar, и Walt Disney Animation. Вы в Pixar выработали рецепт против проблем, с которыми Disney столкнулась в начале 1990-х?
– В первую очередь, мы стремимся сделать каждый следующий мультфильм настолько хорошим, насколько это возможно. И неважно, откуда приходят идеи, кто их предлагает, – в ход идут лучшие решения. Нашими студиями – я сейчас имею в виду и Pixar, и Disney – руководят не продюсеры, а режиссеры. Очень важно, чтобы идеи исходили от создателей фильмов: они должны носиться с ними как с собственными детьми. Чтобы не получалось, как когда студия говорит: «О-кей, у нас есть вот такой фильм, и мы нанимаем вас его делать». Это уже не создание собственного фильма получается, а поденщина какая-то. Все, чего я хочу от авторов, – это страстного отношения к фильмам: чтобы они любили их и все, что с ними связано, чтобы они болели ими и жили ими. Я сам так снимаю и другим желаю того же. Плюс мы предельно честны с авторами в том, что работает, что не работает. Качество — лучший бизнес-план: мы никогда не выпустим мультфильм, если не будем уверены в том, что он великолепен.
– Pixar полюбили в том числе и за то, что студия делала неожиданные мультфильмы – про монстров, про машинки, про отставных супергероев… Но, например, анонсированные «Самолеты» кажутся ремейком «Тачек». В то же время Disney выпустит «Ральфа-разрушителя» — мультфильм про антигероя из старинного игрового автомата. Вы соблюдаете какой-то баланс между оригинальным и проверенным?
– У нас есть оригинальные истории и есть сиквелы... «Самолеты», правда, не сиквел, а скорее, параллельная история, но это частный случай. Да, мы ценим оригинальные истории, но в то же время всегда хотели продолжать уже созданные, потому что любим созданных нами героев и миры, в которых они живут. И у нас в запасе всегда хранится огромное количество нерассказанных историй про этих героев и эти миры. Но еще до слияния с Disney у Pixar была сделка, по которой мы должны были сдать им пять оригинальных мультфильмов. Сиквелы в счет не шли, так что мы просто не могли их себе позволить. Когда же Disney купила Pixar шесть лет назад, первое, чего они захотели, это как раз продолжения историй, а у нас уже была готова куча идей, которые смерть как хотелось реализовать: так появились подряд «История игрушек: Большой побег» и «Тачки-2». У нас была идея снять приквел «Корпорации монстров», и скоро появится мультфильм «Университет монстров»: круто же рассказать, как Салли и Майк встретились в колледже. Мы беремся за что-то, если нам самим кажется, что это круто, если мы смотрим на идею и понимаем: «О, это то, что я должен снять!». При этом сиквелы тоже должны быть чем-то новым.
–А продолжение «Суперсемейки» будет?
– Про это не могу ничего сказать.
– При таком засилии трехмерных мультфильмов, кому пришла в голову идея нарисовать и выпустить в 2011 году двумерного, практически акварельного и невероятно ностальгического «Винни-Пуха»?
– Мы с Бобом Айгером(генеральным директором The Walt Disney Company — «Газета.Ru») много говорили о том, как любим истории про Винни-Пуха. Если пересмотреть классические диснеевские мультфильмы «Винни-Пух и медовое дерево» (1966) и «Винни-Пух и день забот» (1968) — они невероятно хороши, совершенно фантастические. Эти два (небольших, кстати) мультфильма являются очень важной частью диснеевского наследия. Но все, что делали с Винни-Пухом в Disney потом, было не слишком прилично, и это всегда меня беспокоило. Винни заслуживал лучшего, чем все эти дешевые мультики, которые были нужны только для того, чтобы продавать игрушки. Причем игрушки так продавать тоже не очень умно: популярность же падала. Повторюсь, качество — лучший бизнес-план, так что мы решили, что пора сделать что-то по-настоящему классное. И сделали. Художники были невероятно взволнованы возможностью вернуться к классической анимации: у нас же в студии работают люди, удивительно рисующие от руки. Так что 2D не стоит списывать со счетов: вспомните, двумя годами ранее мы выпустили «Принцессу и лягушку». Ну а нарисовать «Винни-Пуха» таким, каким он был в 1960-е, – это и вовсе большое удовольствие и повод для гордости.