После роспуска оркестра виолончелист Дайго сдает инструмент в комиссионку и переезжает с женой в глухую северную провинцию, где у него остался родительский дом.

Просматривая газеты с объявлениями о работе, Дайго натыкается на опцию «неполная занятость в фирме, связанной с подготовкой к путешествиям». Придя на собеседование, он обнаруживает, что под путешествиями имеется в виду отбытие покойника в печь.

Награжденных «иностранным „Оскаром“» «Ушедших» уместно было бы назвать не драмой, а производственной элегией. Трупы плывут по экрану нескончаемым потоком, а вместе с клиентами успокаивается и душа главного героя, давно и скрытно переживающего, что он безотцовщина. Утром Дайго обмывает покойника, вечером, как следует отмывшись, музицирует, сидя над рисовыми полями. Закат, свежий воздух, большая зарплата... Хорошо!

Разумеется, суровое и вовсе не почетное (возня с мертвыми — удел низших каст) дело не обходится без забавных случаев на работе — то герою попадется старушка двухнедельной свежести, то он обнаружит у прекрасной покойницы член, то его собственная жена найдет в куче хлама промокассету гробовщика, на которой изображающему покойника Дайго вставляют в анус ватный тампон. А вокруг исправно мрут жители славного городка.

Конечно, не все персонажи фильма скончаются, но все изменятся: «Ушедшие» сделаны ремесленно, по проверенным сценарным лекалам, и личностный рост героев тут так же неизбежен, как и двери крематория. Довольно быстро режиссер Такита выкладывает на стол все карты, так что догадаться о направлении сюжета может любой более-менее искушенный зритель: совершенно ясно, что заброшенная в чулан виолончель снова упрется шпилем в пол, любимая жена в самый неподходящий момент объявит герою ультиматум, но все же одумается, а камень, поднятый в середине фильма, непременно выпадет из руки покойника в финале.