Бесы, 1-й сезон

События, ставшие впоследствии легендой, начались по приезде в город Ставрогина и Верховенского — его завистника и почитателя, о котором говаривали, что он революционер и был притянут к делу. О Ставрогине ходили странные слухи. Варвара Петровна, поджидая гостей, заехала помолиться в церковь. Там набеленная и нарумяненная ее внимание привлекла Марья Лебядкина. Что-то дрогнуло в груди Варвары Петровны, и она забрала блаженную к себе домой — отогреть и угостить кофеем. Но чем дальше, тем более становилась понятно, что Лебядкина не простая нищенка и много тайн стоит за ее появлением...

Утром Ставрогин отправился к Шатову предупредить о том, что его могут убить. Они говорили долго. Шатов старался напомнить Ставрогину его же мысли о величии русского народа, но в результате сам не смог ответить на вопрос, верит ли он в Бога. Марья Лебядкина ждала Ставрогина весь день — набелилась и нарумянилась. Он предлагал ей ехать с ним жить в Швейцарию, но блаженная перестала узнавать Ставрогина, обвиняя его в измене самому себе и почему-то уверяя, что не боится его ножа. В бешенстве Ставрогин покинул ее. «Нож, нож», — уходя бормотал он. На мосту его поджидал Федька каторжный — бывший крепостной Верховенского. Федька ограбил и убил церковного сторожа и теперь предлагал свои услуги Ставрогину...

В Дворянском собрании живо обсуждали дуэль Ставрогина, всячески одобряя его. Надо сказать, что в целом в городе наступила «странная развеселость», в моде был «некоторый беспорядок умов». Однажды утром было обнаружено, что разбито стекло у иконы Богоматери, а за ним мечется мышь. Народ реагировал по-разному — кто-то смеялся, подъехавшая Лиза пожертвовала храму бриллиантовые серьги. На площади арестовали книгоношу, продававшую Евангелие. У нее в мешке были обнаружены фотографии неприличного характера. Похоже только Хроникер заметил убегавшего Лямшина, который фотографии эти подбросил. В гостиной Юлии Михайловны, жены губернатора, образовался сам собою интимный кружок, где в правило вошло делать всякие шалости. Одной из невероятных идей Юлии Михайловны было устройство бала для гувернанток в свете беспокойства о судьбах обездоленных. Пригласили Степана Трофимовича прочесть какую-нибудь лекцию.

Верховенскоий уговорил Ставрогина посетить местное тайное общество — «наших». Он надеется, что Ставрогин станет для них идолом и просит «сочинить себе физиономию», но Ставрогин остается равнодушным. В гостиной Виргинских слышна брань, но с появлением Ставрогина и Верховенского все замолкают. Однако вопреки всеобщим ожиданиям собрание никто не начинает. Верховенский требует коньяку и принимается стричь ногти. И только когда речи доходят до абсурда, Верховенский вдруг задает решающий вопрос: «Если бы каждый из нас знал о замышленном политическом убийстве, пошел бы он донести?» Все такую возможность отрицают, и только Шатов поднимается и уходит. За ним уходит и Ставрогин. Верховенский догнав Ставрогина то упрекает его, то соблазняет перспективой возглавить движение. «Вы что меня преступлением связать хотите?» — Ставрогин с силой бросает Верховенского о землю, но тот поднимается и предлагает Ставрогину привезти Лизу. В темноте кабинета Ставрогину вновь является образ девочки.

Новый губернатор, если верить Хроникеру, — «вобравший в себя лоск новейшего либерализма», суровых порядков поначалу не заводил, полагая, что нет ничего прочнее губернаторской власти. Однако волнения в городе приобретали все больший масштаб. На площади у губернаторского дома собрались рабочие. Но постояв немного, они разошлись не в состоянии выразить своих требований. Лембке был вне себя. Неприятностей не избежала даже жена губернатора Юлия Михайловна. Лембке требовал, чтобы она разогнала безбожный кружок, а женский вопрос закрыла. Но к балу было уже все готово. Большая зала наполнилась гостями и грянула музыка с хоров. Но очень скоро все пошло как-то не так. Речь Степана Трофимовича о Шекспире и Рафаэле закончилась упреками и скандалом. Разные бесчинства приобретали все больший размах. Публика изрядно выпила и носилась по дому, появились люди в масках, музыканты от кадрили перешли к непристойному канкану. Вдруг зала озарилась заревом. Это горел город. Пожарные лили воду всю ночь, но дома Замоскворечья очень обгорели. Более других пострадал дом Лебядкиных. Вынесли два обугленных трупа. Позже говорили, что перед тем как сгореть, они были зарезаны, причем женщина отчаянно сопротивлялась.

Верховенский сдержал слово — эту ночь Лиза была у Ставрогина. Утром они объяснились — более между ними не было никаких чувств. В ответ на известие о смерти Лебядкиных, Ставрогин произнес, что не убивал их, но знал, о том что это случится. Услышав это, Лиза помчалась на пожарище. Подойдя к дому поближе, она наткнулась на толпу озлобленных рабочих. Ее обступили. Через несколько минут она была мертва. Для организаторов поджога развязка наступила неожиданно — за доносами последовали аресты. Действовать надо было решительно, и Верховенский говорит о необходимости убить Шатова. Шатов как раз спал, когда в его двери постучала Марья — неожиданно вернувшаяся к нему жена. Вот-вот она должна была родить. Обезумевший от неожиданности и счастья Шатов помчался искать повитуху. Виргинская, накануне принимавшая у себя собрание, согласилась помочь. Она была цинична и груба, но они не думали о том, что отцом ребенка был Ставрогин. Они были готовы принять свое новое счастье. В двери постучали. Юный Эркель пришел известить Шатова, что «наши» ждут его в парке.