Один из самых смешных и в то же время самых грустных сериалов в новой истории американского ТВ, павший жертвой печально знаменитой забастовки сценаристов 2007 года.
«Скрабсы» (а настоящие фанаты пользуются только оригинальным названием) — уникальное телетворение, выдержавшее многие годы эфира на бодром энтузиазме, убойном юморе и горючей слезе, которую нет-нет да и выжимал из зрителей искусник Билл Лоуренс. Ведь это именно он — создатель, бессменный (ну, почти) сценарист и даже временами режиссер «Клиники» — умудрился из сериала, нет, не о врачах, а о самых что ни на есть клоунах сделать нечто, всерьез претендующее на звание золотого образчика индустрии.
Это история зеленых интернов, за десять лет жизни «Клиники», конечно, слегка заматеревших, но не утративших своей очаровательной дурашливости. Дориан и Терк — неразлучная парочка друзей: терапевт и хирург, белый и афроамериканец, тупой и еще тупее. У каждого, как положено, по романтической паре — взбалмошная латиноамериканская медсестрица Карла для Терка и докторша-блондиночка Эллиот для Джей Ди. А для того, чтобы жизнь этой клиники бурлила и фонтанировала по-настоящему, понадобились еще и сумрачный главврач Келсо, язвительный доктор Кокс, параноидальный уборщик и еще полдюжины настоящих любимцев публики. Над всеми, впрочем, в качестве незримого безумного кукловода царит красавец Лоуренс. Именно он заставляет героев петь, плясать, скакать, летать и перевоплощаться в любое существо, подсказанное его неутомимой фантазией, в самый неожиданный момент.
Вы только начали смотреть «Скрабсы»? Не верьте глазам своим. Большая часть действия не происходит на самом деле, а проносится в голове доктора Дориана, довольно дырявой, надо заметить, и потому так дика, и потому так великолепна. Одна из серий «Клиники» вообще представляет собой полноценный мюзикл, за что схлопотала сразу четыре номинации на престижную «Эмми». И это далеко не единственная настолько удачная стилизация на протяжении семи блестящих сезонов и двух заключительных, блестящих чуть менее.
Но разве «Скрабсы» были бы «Скрабсами», если бы талантливое дуракаваляние и просто развеселый бред не прерывались время от времени то в один, то в другой прекрасный момент, чтобы дать место живому человеческому горю, трепещущему человеческому сердцу, красивому человеческому счастью? А как же иначе? Все-таки в клинике не только сражаются на швабрах, в ней болеют, выздоравливают, рождаются и, случается, умирают. Гораздо чаще, чем хотелось бы.