Потрясающая по своим внешним данным фантастическая лента, которая на выходе оказывается скучным и претенциозным пшиком.
Симпатяга и большой умница доктор Уилл Картер пытается создать искусственный интеллект. В этом ему самоотверженно помогают красавица жена Эвелин и старый друг Макс, который, однако, не разделяет оптимизма Уилла насчет прекрасного цифрового будущего. Еще больше его не разделяют члены радикальной группировки, выступающие против технологического прогресса. На одной научной конференции они смертельно ранят доктора Картера. В попытке спасти любимого Эвелин с помощью Макса оцифровывает его сознание, и Уилл начинает новую жизнь в цифровом мире.
За всей этой, без шуток, интригующей историей скрывается режиссерский дебют постоянного оператора Кристофера Нолана — Уолли Пфистера. Собственно, это никакая не реклама, а самый что ни на есть суровый приговор — лента, которая стоила $100 млн, с треском провалилась в прокате. Не спасли ее ни звезды, которых тут в достатке, ни аппетитные трейлеры, ни магия имени Нолана, который выступил продюсером картины. И если обычно голливудские блокбастеры-неудачники принято ругать преимущественно за сценарий, то главным провалом «Превосходства» стоит признать, без сомнения, режиссуру.
Именно работа Пфистера (оскароносного, между прочим, оператора) превращает просмотр ленты в самую настоящую муку: интересные идеи, заложенные в сценарий, превращаются в банальности либо вовсе размываются — как будто про них просто забыли по ходу съемок. Первоклассные, в общем-то, актеры стараются привнести в мучительные потуги рассказать историю искру драматизма и эмоциональности, но и то и другое гасится режиссером с завидным упорством. Последним гвоздем в крышке оказывается двухчасовой хронометраж, который так и просит, чтобы его сократили хотя бы минут на 15–20.
Но этого не происходит, и в результате вместо концентрированного блокбастера / экшена / триллера, которые обещает нам синопсис или трейлер, получается вялотекущая мелодрама, пытающаяся зацепить зрителя вопросами настолько сложными, что сама путается в их формулировке. А сам же режиссерский дебют Пфистера остается в памяти исключительно как претенциозный гомункулус, навечно застывший в фазе между сверхконцептуальной историей и ее полноценным киновоплощением.