Никита Владимиров: о бабушке Алисе Фрейндлих, о жизни и кино

Никита, вам 29 лет, а у вас за плечами опыт работы на телевидении, в театре и кино, не говоря уже о богатой семейной биографии. Почему про вас нет статьи в «Википедии»?

Не знаю. А ее должна создавать «Википедия» или я? Как это работает?

Наверное, вы и ваши агенты.

Дело в том, что у меня нет агента. У меня есть участковый терапевт, к которому я хожу, а вот агентов у меня нет. (Смеется.)

Тогда представим, что создаем вам страницу в «Википедии». Первым делом пишем имя: Никита Сергеевич Владимиров. В скобках будем указывать — «фамилия при рождении — Тарасов» (отец Никиты — вице-губернатор, депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Сергей Тарасов, — прим. ред.)?

Это факт моей биографии. Наверное, отрицать это бессмысленно. Но на сегодняшний день меня зовут Никита Сергеевич Владимиров.

Почему все-таки Владимиров, а не Тарасов?

Решил пойти по стопам дедушки (дедушка Никиты — второй муж Алисы Фрейндлих, актер и режиссер театра и кино, народный артист СССР Игорь Владимиров, — прим. ред.).

Что вы о нем помните?

О дедушке помню очень мало, потому что я был очень маленький, когда его не стало. Знаю о нем только из рассказов.

Вы по рассказам почувствовали что-то общее с ним?

Да, разумеется. Есть очень много людей, которые не только его знали, но и с ним работали, дружили. Есть знание от этих людей, переданное мне, как он работал, какие у него были взгляды на жизнь. Мне все это очень нравится, все это близко. Я уверен, что если бы он был жив, мы были бы с ним дружбаны номер один. В этом даже нет сомнения.

С фамилией разобрались. Дальше перечисляют профессию и род деятельности. Что про вас напишем? Кто вы?

Я думаю, что российский продюсер, режиссер, сценарист, актер.

Теперь надо рассказать о детстве. Ваши мама и бабушка проводили детство за кулисами. Вас оберегали от такой участи?

Меня никто ни от чего в этом смысле не оберегал. Просто детство было самым разным. Я много был в детских лагерях пионерских. И я так благодарен за это отцу, потому что меня он туда отправлял. Это мне дало много эмоций, воспоминаний и, самое главное, представление о жизни. Потому что там достаточно простые ребята собирались, а я все-таки был окружен людьми со стороны бабушки и папы, мне эта обстановка не позволяла бы до конца узнать, как живут другие ребята, какие семьи бывают. А однажды у меня был суперэкспириенс благодаря отцу. Я был в колонии для несовершеннолетних.

За что?

Очень плохо себя вел. Был плохим мальчиком. И отец решил показать, что бывает с такими. Старшие друзья в плохой компании надоумили меня: «В “Крестах” питерских есть закрытые экскурсии, можно сходить посмотреть, как там люди сидят. Поговори с отцом, может, он узнает, как нам попасть туда». Я спросил у отца. Он через день мне сказал: «Завтра в 8 утра ты должен быть вот там-то. Только без друзей». Он не объяснил, что там будет, что это за место. Я приехал. И оказался в колонии для несовершеннолетних. Не буду говорить, в какой именно, потому что, может быть, нельзя было туда попадать законно. У меня забрали все вещи, телефон. Никто ничего не объяснял, не рассказывал, меня просто отвели в цех, в котором что-то производили. Сказали: «Вот парень, ты с ним. А вот женщина-надзиратель, она будет следить, чтобы с тобой ничего не случилось». И оставили меня там на весь день. А там разные ребята. Обычные уголовники, просто несовершеннолетние. Я с ними работаю, ношу какие-то прутья железные — а там грязно, промозгло, шумно, как в жутких социальных фильмах. Скрежет, что-то сверлят. Я должен был там провести два дня, но я в слезах просил, чтобы меня оттуда выпустили. Могу сказать, что это был запоминающийся опыт.

У вас были еще варианты, чем заниматься, кроме театра и кино?

А я и занимался. Работал администратором в гостинице, работал в одном из государственных учреждений административного характера. У меня был небольшой бизнес — доля в сети коворкингов в Питере. Пытался со старшими товарищами какие-то мелкие попытки «купи-продай» делать. Работал в шоу «Вечерний Ургант» полтора года, на радио «Москва FM» в качестве администратора. Потом учился в институте на продюсерском факультете Школы-студии МХАТ.

Я читала, что вы учились в шести вузах.

Вузов было пять — факультетов шесть. Сначала я полгода учился в Институте кино и телевидения в Питере, на факультете киноинженеров. Это было страшно скучно. Потом был Театральный институт им. Щукина, там я проучился полгода на актера, но ушел, потому что погиб отец (Сергей Тарасов погиб в 2009 году в результате теракта при крушении поезда «Невский экспресс», — прим. ред.), и я подумал, что не театральный институт сейчас мне нужен. И поступил на менеджмент в Университет технологий управления и экономики в Питере. Проучился год, потом перевелся на заочное. Потом поступил в Школу-студию МХАТ, снова на актерский. Там проучился два года и перешел на продюсерский факультет, потому что не чувствовал радости и легкости в том, что делал. Позднее поступил еще в МГИМО на магистратуру, это была хрустальная мечта моего детства. 

И сколько дипломов у вас в итоге?

Три: питерский (менеджмент, который я окончил в итоге экстерном), продюсерский Школы-студии МХАТ и МГИМО.

Вы выросли в знаменитой актерской семье, дважды поступали на актерский факультет. Сыграли эпизодическую роль в сериале «Отличница». Почему в итоге не пошли по этому пути?

Потому что нет к этому предрасположенности. Я не получаю от этого удовольствия. Сняться в «Отличнице» — это чуть-чуть другое. Это когда подруга (режиссер Оксана Карас — прим. ред.) снимает сериал и просит тебя на два часа прийти — им сэкономить на статисте 2000 рублей, а мне повеселиться, подурачиться. В таком формате я готов с удовольствием иногда у друзей где-нибудь мелькнуть. Но работать актером — нет.

В эпизоде фильма «Доктор Лиза» тоже по дружбе сыграли?

Да, Оксана позвонила, сказала: «Никитос, мне нужно, чтобы у Аграновича был помощник, папку носил. Помню, у тебя такой костюм был хороший черный, ты на заказ шил. Слушай, надень, приди». Я пришел, потратил два часа, мы сняли, поболтали, я пообедал там на площадке и уехал.

Сегодня мы говорим с вами как с режиссером. В прокат вышел ваш второй фильм «Родители строгого режима». Я читала, что вам долго пришлось уговаривать бабушку Алису Бруновну сняться в этой картине. Что ее смущало?

Возраст смущал. Она боялась, что физически не справится. Не хотела, чтобы ее снимали просто потому, что она Фрейндлих. Хотела включиться в это энергетически. На это надо было решиться, потому что съемки — это физически изматывающее мероприятие. Все-таки мы ее уговорили. Сделали короткий съемочный день, перерыв, чтобы она могла отдохнуть. Делали три съемочных дня/один выходной. Обычно шесть/один. И надо сказать, она отлично эту вахту вынесла.

Почему вы настояли на ее кандидатуре, уговаривали?

Мне казалось, что в ней есть и строгость, и лирика, которые нужны для матери. Она может быть милой в паре с Александром Артемовичем. И она действительно подходит. Это был главный момент. Потому что назначать на роль артиста, который не подходит, даже если это твой самый близкий человек, нельзя, это путь в никуда. А второе — потому что она моя бабушка, я хотел с ней поработать. Это было моей мечтой. Какая разница, что будут говорить другие. Важно, что мы почувствуем, как проведем время, как друг друга узнаем с новой стороны. Мы не просто разговаривали, мы делали вместе. Делать что-то вместе всегда гораздо более качественное времяпровождение, чем говорить о чем-то.

Извините за прямоту, но вы говорите так, будто вам хотелось успеть с ней поработать...

Конечно, успеть хотелось. Ей 87 лет, и несмотря на то, что она хорошо себя чувствует, занимается собой, делает зарядку, отдыхает днем, все равно это возраст очень солидный.

Алиса Бруновна сыграла в картине «Карп отмороженный», где вы выступали продюсером. Теперь — в «Родителях строгого режима». А почему не позвали ее в свою дебютную комедию «Бабки»?

Она не захотела.

Но вы ведь показывали ей сценарий, предлагали роль. Ей не понравилось?

Она сказала: «Милый сценарий, но, если ты хочешь мое честное мнение, — это роль для Волковой». Я подумал: а ведь она чертовски права. Конечно, Алиса Бруновна нашла бы характер, сделала бы какую-то свою бабку, но я уже так полюбил Ольгу Владимировну и так с ней сжился, с ее ролью, что не представляю себе никого другого.

Вы все свои идеи и сценарии приносите бабушке?

Нет, не все. Хотя она просит. Потому что она очень хочет быть в курсе происходящего. Не хочет отставать от времени. Она смотрит современные спектакли и никогда не ругает их, пытается разобраться. Сейчас освоила iPhone. Не очень глубоко, ее техника пугает. Но достаточно, чтобы говорить по WhatsApp. Освоила Telegram, даже подписалась на какие-то каналы. Довольно мило выглядит.

Какие чувства вызывает у вас формулировка «внук Алисы Фрейндлих»?

Никакие. Факт моей биографии. Бессмысленно от него как открещиваться, но и делать это собственным достоинством тоже не стоит, потому что моей заслуги-то в этом нет. Так звезды сложились. Как все это дело правильно понять, оценить значимость, быть благодарным за это и не испортить по возможности — вот это вторая задача.

Вас как творческую единицу такая формулировка не обижает?

Вы можете включить фильм, потому что его снял внук Фрейндлих. Если вам станет скучно и неинтересно, через 5 минут вы его выключите. Все понятно — внук бездарный, снял г*** (ерунду — прим. ред.). А если вам, допустим, понравится фильм режиссера Владимирова, то следующий его фильм вы тоже, наверное, захотите посмотреть. Может быть, вы все равно будете называть меня внуком Фрейндлих, но эмоции, которые вы будете получать от того, что я делаю, будут связываться у вас со мной. Да, у меня есть какие-то эти бонусы в связи с тем, что, по счастливой случайности, я родился в такой хорошей семье. Но это не заставит зрителя смотреть кино. Это раз. А два: работая на территории творчества, могу сказать совершенно точно — под лежачий камень вода не течет. Потому что даже если вам дадут снять фильм, заставить людей смотреть его в кинотеатрах точно не смогут.

Герой Евгения Ткачука в «Родителях строгого режима» вышел из бедности и потому, когда дорвался до денег, начал воровать, не смог остановиться. Вы, напротив, выросли в семье, во-первых, известной, а во-вторых, полагаю, финансово благополучной. Какие привилегии дал вам этот надежный тыл?

Отвечу вам вначале про благополучие семьи. Конечно, наша семья не бедная. Но и совсем не богатая. Бабушка работает в театре, в кино она снимается мало. В театре у нее есть зарплата. Да, ее там ценят, но это не миллионы рублей. Моя мама (актриса Варвара Владимирова — прим. ред.) иногда снимается в кино, но она не очень медийная персона, иногда в театре работает. Мой папа был чиновником. Но, по своему несчастью, достаточно порядочным человеком. Поэтому он был небогатым чиновником. Мы всегда и все, включая бабушку, ездим экономическим классом. Только последние несколько лет, отправляясь на отдых в Сочи, в Ялту, мама заставила ее купить билеты в бизнес-класс. Просто потому что возраст, и нужно чуть-чуть о себе позаботиться. При этом отдыхали они в санатории «Актер», три звезды. Потому что Алиса Бруновна говорит: «Я хочу в “Актер”, там прошла моя молодость». Вот такая история всегда.

А по поводу бенефитов… Главный плюс заключается в окружении, которое состоит из людей, работающих, в основном, в театре или в кино. Это всегда люди так или иначе читающие, образованные. Люди интеллектуального труда, которые грамотно разговаривают. Среди которых нет развращенных деньгами, потому что в театре нет богатых.

В январе 2020 года вы говорили в интервью «МК»: «Я не умничаю, я дурак, я мало читал. Между Тарковским и Рязановым выберу Рязанова. Между цирком Дю Солей и Достоевским выберу цирк». За два года что-то изменилось?

Нет, ничего не изменилось. Я читаю, но, в основном, не художественную литературу. Недавно впервые прочитал несколько книг Пелевина, подряд. Мне очень понравилось. Сейчас читаю «Братьев Карамазовых». Начал с огромным удовольствием, меня засосало то, как пишет Федор Михайлович, но дальше я заскучал, потому что он иногда очень многословен в рассуждениях — уже забываешь, какая нить была. Вот эта тяга к великому — она немного настораживает. Все боятся быть простыми. Ну, многие. Помню, я пришел учиться в МХАТ, нам на первом же курсе сказали: делаем отрывки по Достоевскому. Господи, взяли и убили во мне желание учиться. «Красную шапочку» надо! Весело, просто, понятно — разобрать, научиться. Почему все хотят этих Карамазовых, Толстого? Опять выпускают в театрах «Войну и мир»… У всех какая-то тяга к великому. Нет же ничего плохого в том, чтобы быть проще.

Вы хотите быть проще?

Однозначно. Я не хочу быть сложнее. У меня не получается. Клянусь, я не кокетничаю. Я не могу смотреть авторские фильмы, потому что я ничего не понимаю. Я вначале очень комплексовал, что все вокруг умные, а я дурак. А потом понял, что все на самом деле такие же дураки, как и я, просто делают вид, что умные. Они много башкой понимают, но не чувствуют ни черта. Модно быть умным. «Смотрел Тарковского?» — «Боже, “Андрей Рублев” — это что-то!». А я включаю какой-нибудь веселый мультик, «Angry Birds», смотрю, и мне классно. Я подумал в какой-то момент: почему я страдаю все время? Ну, не заходит оно мне, и все. Значит, не судьба мне съездить в Канны. Поеду на фестиваль «Улыбнись, Россия» в Тулу. И будет мне там хорошо.

Что же вы, даже «Сталкера» не смотрели?

Конечно, я смотрел «Сталкера». Но что толку? Первый раз посмотрел — увидел бабушку, подумал: о, классно, бабушка. Но ничего не понял. Вообще. Потом почитал все отзывы, рецензии, разборы. Посмотрел еще раз внимательно. Оценил: очень круто. Но только я ничего не почувствовал. А вообще все это прекрасно. У каждого своя миссия. Тарковский — это развитие, условно, одного составляющего в мире кино и в жизни. Рязанов — другого. Гайдай — третьего. Михалков — четвертого. Пусть растут все цветы.