Валентин Гафт: «Эпиграмма может искалечить человеку жизнь»

2 сентября исполнилось 80 лет актеру театра и кино, народному артисту РСФСР Валентину Гафту. Он родился в 1935 году, окончил Школу-студию МХАТ, карьеру начинал в Театре им. Моссовета, работал в Театре на Малой Бронной, у Анатолия Эфроса в «Ленкоме», а с конца 1960-х — в «Современнике». Еще студентом начал сниматься в кино, сыграл более 100 ролей, среди которых узнаваемые образы дворецкого Брассета в мюзикле «Здравствуйте, я ваша тетя!», председателя кооператива в «Гараже», полковника Покровского в исторической трагикомедии «О бедном гусаре замолвите слово», Сатанеева в «Чародеях», а также Воланда и Каифы в двух экранизациях «Мастера и Маргариты» (1994 и 2005 годы).

Кроме того, Гафт известен как мастер эпиграмм на коллег по сцене и съемочной площадке. К юбилею актера будет выпущено коллекционное издание сборника его поэтических миниатюр с рисунками Михаила Шемякина. Презентация книги состоится 8 сентября в Театре имени Вахтангова, где в этот день пройдет юбилейный вечер с моноспектаклем Гафта; его гостями станут Ольга Остроумова, Людмила Чурсина, Леонид Ярмольник, Владимир Васильев, Игорь Крутой, Григорий Лепс и многие другие. «Газета.Ru» поговорила с актером о том, что для него значит жанр эпиграммы.

Валентин Иосифович, а вы помните свою первую эпиграмму?

— Помню. Получилась эта эпиграмма случайно. Дело было в Театре на Малой Бронной, где Андрей Гончаров (режиссер, возглавлял МДТ на Малой Бронной в 1958–1966 годах. — Прим. ред.) ставил пьесу Генриха Боровика — по-моему, «Четыре». И вот на банкете после спектакля, где все поздравляли режиссера, я тоже решил выступить. А Гончаров очень любил собирать грибы, часами ходил по лесу. И у меня получилось вот такое поздравление: «Грибных дел мастер Гончаров // В лесу грибы искать здоров. // Так гончаровская рука // Нашла в лесу Боровика».

Это была самая первая моя эпиграмма, она имела успех. Я продолжил писать, много всего написал, часть уже забыл.

А авторизованные сборники ваших эпиграмм раньше не выходили?

— Вы знаете, однажды я разрешил одному приличному человеку сделать это, и мы напечатали книжку. Открываю — а там, боже мой, мне приписывают такое! Плохие, нехорошие эпиграммы, обидные — например, про Ирину Муравьеву. Это не мое! Эпиграмма — серьезная тема. Она может искалечить человеку жизнь. Вот был Воронцов, отличный генерал, замечательный человек, но что-то произошло, видимо, не так посмотрел, и осталась от Воронцова только эпиграмма, которую написал Александр Сергеевич. Вот такие дела. (Речь идет о знаменитой эпиграмме Пушкина на генерал-губернатора Одессы: «Полумилорд, полукупец, // Полумудрец, полуневежда, // Полуподлец, но есть надежда, // Что будет полным наконец». — прим. ред.)

Некоторые ваши эпиграммы тоже можно посчитать немного злыми.

— Если есть злые, может быть, чересчур, но специально я этим не занимался и не занимаюсь.

Она разве не отражает личное отношение автора к человеку?

— Отношение... Вот иногда есть хороший человек, но если ты про него не скажешь, то он будет не совсем тем человеком. Понимаете, эпиграмма — это признание в короткой форме, очень точное попадание в главное в человеке. Ии Савиной я написал: «Глазки серо-голубые, каждый добрый — вместе злые».

Обиделась?

— Нет, она любила мою эпиграмму. Но дело в том, что вот сейчас мне прислали «Исследование эпиграмм Гафта», где обсуждается то, чего я никогда не сочинял. Мерзость про мушкетеров — «Прокакали, прокакали...», которая мне приписывается и в которой Боярского называют «хриплым евреем». Я в жизни таких слов не произносил, это пишут за меня. Я читаю и думаю: боже мой, если бы я это про себя услышал!

А эпиграмма на династию Михалковых — это ваше?

— Эта эпиграмма была написана в конце XVII века или, может, в начале XVIII века, но фамилия там была совсем другая. Она существовала до меня, и я к ней совсем не прикасался, даже не переделывал. Но из-за нее у меня были очень сложные отношения с Никитой. А с Сергеем Владимировичем я был в хороших отношениях.

То есть приписываемые вам эпиграммы иногда приводили к ухудшению отношений с их адресатами?

— И еще к каким ухудшениям! Но пусть, караван идет — собака лает. «Три Михалкова по тебе ползут» — как можно про них сказать, что они ползут? Это талантливейшие, удивительные люди, один лучше другого.

(Источником для знаменитой эпиграммы на творческую династию Михалковых, возможно, послужило сочиненное в середине 1960-х четверостишие, приписываемое поэту Глебу Семенову. Речь там шла о писателях, отце и сыне Воеводиных; Воеводин-младший участвовал в суде над Иосифом Бродским, где давал ему характеристику от Союза писателей. Звучала эта эпиграмма так: «Дорогая Родина, // Чуешь этот зуд?! // Двое Воеводиных // По тебе ползут». В документальном фильме «Гафт, который гуляет сам по себе» (был показан по «Первому каналу» в 2010 году, к 75-летию актера) Никита Михалков вспоминал, как однажды к нему подходил Валентин Гафт и убеждал, что этот стих написал не он. «Даже если бы написал, меня это совершенно не волнует — я тебя люблю не за это», — ответил Михалков. В том же фильме Лия Ахеджакова вспоминает о том, как она обиделась на «свою» эпиграмму и два года не разговаривала с Гафтом из-за строчек «Всегда играет одинаково // Актриса Лия Ахеджакова». Правда, в оригинале это четверостишие и две заключительные строчки полностью переворачивают смысл двух первых: «Великолепно! В самом деле // Всегда играет на пределе». — Прим ред.)

Что такое эпиграмма, можете дать свое определение?

— Это то, что очень непросто сочинить. Она появляется вдруг, неожиданно. Как, например, однажды родилась эпиграмма на Михаила Барышникова: «Гастролировал балет. // Все на месте, Миши нет. // Оказалось — он на месте. // Остальные просто вместе». И сразу у локального, в общем-то, события появляется другой объем. Но специализироваться на эпиграммах я не собирался и не собираюсь. Это все старые-старые дела.

Вы знакомы с современными молодыми актерами? Они вызывают у вас желание сочинять эпиграммы?

— На молодых? Никогда в жизни!

Почему?

— Я мало что знаю про них, это другое поколение. И мне не за что зацепиться. То, как они играют, над этим нельзя ни смеяться, ни восхищаться. Конечно, можно посмеяться над какой-то штукой, которая случилась, но это неинтересно.

А кого вы считаете своими учителями — из тех, на кого написали эпиграммы?

— Своим учителям, людям, которых я люблю, которые мне дороги, я писал не только эпиграммы, но и посвящения. Мишу Козакова я обожаю, люблю, написал ему смешные строчки, которые он оценил. Ролан Быков, гениальный человек, который уже мне написал замечательную эпиграмму: «Мой милый Гафт, мой нервный гений, // Храни тебя Господь от тех, // Кто спровоцировал успех // Твоих незрелых сочинений». И это было замечательно.

Сам Валентин Гафт часто становился объектом эпиграмм, которые писали актер Зиновий Гердт, драматург и сценарист Михаил Рощин, поэт Валерий Краснопольский. Сатирик и ведущий программы «Вокруг смеха» Александр Иванов посвятил актеру такие строки:

На Гафта? Эпиграмму? Ну уж нет!
Ведь от него же никуда не скроешься.
А Гафт, хоть он актер, а не поэт,
Так припечатает, что не отмоешься...