Странное кино: 70 самых непонятных фильмов на свете смотреть онлайн
Всех любителей «просто отдохнуть и расслабиться» перед экраном просим покинуть эту страницу — ведь на ней собраны самые странные, необычные, необъяснимые и непостижимые фильмы в истории кино
Медитативная одиссея бухгалтера с прекрасным именем Уильям Блейк по Дикому-Предикому Западу стала канонической, утвердив ее автора Джима Джармуша в статусе классика-современника. Задействовав исключительно черно-белую палитру, Джармуш поставил в центре своего живописного мира молодого Джонни Деппа (одна из двух лучших ролей будущего Джека Воробья) только за тем, чтобы обрушить на него весь гнев бытия. Неудивительно, что сопровождающий его индеец Никто общается со своим спутником исключительно в ироничном тоне («ничего ты не знаешь, Уильям Блейк»), но уверенно ведет его по самой главной дороге в жизни.
Мы вроде бы научились снимать кино о людях, но как снять кино о планете? Не документальную зарисовку, не научное исследование, а именно кино с собственной драматургией и движимое его же законами? В 1982 году это продемонстрировал Годфри Реджио, бывший монах, который провел почти всю свою взрослую жизнь в стенах монастыря. Именно поэтому его эпическая лента «Кояанискатси» (первая в будущей трилогии) рассказала о мире, который страдает от людей, но сделала это без слов, специально выстроенных мизансцен и вообще привычного «кино», обходясь лишь почти документальной фиксацией, божественной музыкой Филиппа Гласса и — самое важное — монтажом как главным нарративом.
К концу 80-х годов художник Питер Гринуэй стал больше известен как режиссер причудливых фильмов-экспериментов, часто граничащих с арт-перформансами. С выходом «Повара, вора, его жены и ее любовника» (своего, пожалуй, самого известного фильма) он оказался принят уже не как экспериментатор, а как автор. Предельно структурированное пространство фильма, сюжет которого строится вокруг банального адюльтера, — идеальный предмет для исследования: социального, культурологического и антропологического, столько всего оказалось втиснутым в эти два часа. Но самое главное тут — настоящая магия кино, оживившая все эти предметы-экспонаты человеческой цивилизации.
Исполинская громада имени Михаэля Ханеке, застывшая черно-белым (и тут минимализм!) упреком всему современному европейскому кинематографу, поначалу кажется вещью чуть ли не легковесной. Но история школьного учителя, преподающего в небольшой немецкой деревне незадолго до Первой мировой войны, оказывается хуже всякого хоррора. Ведь даже отстранившись от привычной современности, режиссер находит сверхнасилие и подавление, не просто затерянные посреди этой сельской идиллии, а составляющие самую ее суть. Для этого герру Ханеке не потребовалось ни цвета, ни музыки, ни известных актеров, как результат — фильм-машина, без единой лишней детали.
Пожалуй, самый недооцененный (и, кажется, лучший) фильм Дэвида Финчера, вставший аккурат между явно студийной «Тайной комнатой» и откровенно пафосной «Загадочной историей Бенджамина Баттона». Формально его «Зодиак» — детектив о поиске преступника (и это уже не первая лента о нем), но на деле — точнее, на экране раскрывается совсем другая история. Вместо свершения правосудия (спойлер — настоящего маньяка так и не поймали) мы смотрим не то на детальный слепок никсоновской Америки, не то на изощренную драму о судьбах трех мужчин, связанных как раз благодаря Зодиаку. И чем больше погружаешься в эту ленту, тем слабее осознаешь, какой же год на дворе.
Второй фильм снимающего по ленте в десятилетие австралийца Эндрю Доминика оказался для него судьбоносным. Получив в одном лице звезду и продюсера (тяготеющий в последнее время к более авторским высказываниям Брэд Питт), режиссер выдал на суд общественности почти трехчасовой медитативный вестерн, в основу которого легла, пожалуй, самая известная история американского Дикого Запада. Но Доминику показалось этого мало, и потрясающий актерский каст вместе с великим оператором Роджером Дикинсом (в ту пору, видимо, насмотревшимся Терренса Малика) принялся под его руководством за преодоление классики. Чтобы сделать одну из лучших версий этой печальной истории.
Самое веселое путешествие в мировом кино состоялось не столько в пространстве, сколько в сознании — сначала Хантера С. Томпсона, затем Терри Гиллиама, ну а потом и в нашем с вами. Ведь злоключения Рауля Дюка и Доктора Гонзо в обители порока на Земле — это, конечно же, не только бесконечный трип, но и два часа в компании с самыми обаятельными и задорными мужчинами Западного побережья, а то и всей Америки (а вот, кстати, и вторая лучшая роль Джонни Деппа). А у Терри Гиллиама, кажется, была всего одна цель: за эти два часа как можно убедительнее доказать, что употребление веществ и настоящее искусство — по сути, одно и то же.
Отто, Анна, Медем — рок, любовь и смерть. Именно так можно законспектировать этот фильм, даже не фильм, а причудливое сновидение, запечатленное на пленку. История сводных брата и сестры, которые, повзрослев, полюбили друг друга, кажется не то древнегреческой трагедией, не то расписанной по танскому фарфору мелодрамой, где есть только самое главное.
Чувства — любовь и горечь, герои — мужчина и женщина, направление — только север с его бесконечной чистотой. И над всем этим — демиургическая фигура Хулио Медема, который сумел эмоции превратить в цвета, жесты — в историю, а конец — в самое начало. И лучше, чем здесь, у него этого нигде не получалось.
Для итальянцев Джулио Андреотти — политик навроде нашего Анастаса Микояна, известный преимущественно своей непотопляемостью (от Ильича до Ильича — без инфаркта и паралича). Для главного итальянского режиссера современности Паоло Соррентино он — живая метафора власти, которая, по словам самого Андреотти, «болезнь, излечиться от которой у человека нет желания». Для воплощения этой идеи актер Тони Сервилло под тонной грима был алхимически соединен с невероятной камерой оператора Лукаса Бигацци и пронизывающим до костей саундтреком Тео Теардо. В результате «Изумительный» оказался одновременно прекрасным и невыносимым — как идеальная политика.
Человек в желтой пижаме в горошек неожиданно для себя просыпается в странной белой комнате без окон и дверей. Где он? Как он здесь оказался? Кто его здесь запер?
Заключительная часть знаменитой экзистенциальной трилогии Роя Андерссона, герои которой попадают в различные ситуации, показывающие красоту и хрупкость нашего мира
Гонконгский режиссер Джонни То вместе со своим напарником Вай Ка-Фаем, по собственной воле застывшие между мейнстримом и авторским кино, всегда были любимцами и публики, и критиков. Но «Безумный следователь» окончательно примирил эти два зрительских полюса: первые получили невероятную детективную историю, а вторые — одну из самых удачных демонстраций таланта этого потрясающе пластичного режиссера. Знакомый поначалу сюжет о том, как гениальный детектив со странностями начинает распутывать, казалось бы, мертвое дело, перерастает в психологическое исследование не столько личности самого детектива-шизофреника, сколько здоровых вроде бы людей, которые его окружают.
