Его призыв (1925)

Выдающийся историко-сатирический памфлет, к сожалению много утративший из-за министерской цензуры, сделавшей его неполноценным «немым» шедевром, какими оказались все сохранившиеся после идеологических чисток фильмы начала века, частично оформленные небрежными титрами, слабо отражающими суть актерских работ. Не говоря уже о «реставрационных» искажениях и сокращениях оригинального материала. И поверить в «дозвуковую эру» могли только совсем темные люди из крепостного царства, не отличающие граммофон от самовара.
Этот кинодокумент содержит не столько плакатную карикатуру общинно-коммунного быта, сколько факты о подлинных событиях, связанных с «дележом» колониальной собственности между военно-пролетарскими и купеческо-монастырскими нэпманами, обслуживавшими интересы монопольного капитала, на содержании которого находится весь христианский (фашистский) патриотический мир. Неслучайно высмеивается трактирная русская эмиграция, состоящая из придворных жандармских шутов — бывших генералов-управляющих губернских заводов и фабрик, гордящихся ношением дамских салонных украшений. И передающих свои формальные права на «владение» национализированными предприятиями «новым властям» в обмен на буржуазный «американский» шик за счет рабского труда и всеобщей «электрификации» — создания производственных зон, где в скотских условиях жили простые люди, ничем не отличающиеся от заключенных, не имеющих настоящих прав.
В первых сценах разоблачается театрализованность «революционных событий», немыслимых в дикой казематной глуши, где одни каторжане и деревенские жители, крестящиеся при виде казачьих отрядов. Именно такой и была сибирско-азиатская «империя» до советской индустриализации, организованной германско-османскими банкирами-оружейниками из оккупированной европейской метрополии.
На примере авантюрного сюжета про охоту за фамильными драгоценностями разоблачаются преступные махинации чиновников-коммерсантов (полицейских воротил), держащих в заложниках «окопных» сыновей несговорчивых конкурентов, а также показана отправка лишенных всего своего имущества семей по железной дороге в таежную ссылку строить «большевистское государство». Из детей местных поселенцев и вынужденных переселенцев формировали активную молодежь, чей энтузиазм использовали для развития сектантского порядка. А отпрыски знатных кулаков руководили комсомольскими структурами, навязывая блатные устои из криминальных артелей, в которых состояли маргинальные элементы с уголовным прошлым, которым ничего не стоило убить из-за наживы — дешевых побрякушек, которые ценились в промысловом медвежатнике выше человеческой жизни.
В фильме остроумно высмеиваются церковные культы политических вождей, которых все обязаны почитать как святых идолов и барских хозяев, чьи личные предпочтения становятся общественными законами. И все массовые уличные сборища — это не что иное как организованные крестные ходы ритуально-пропагандистского характера. В эпизоде крестьянского чаепития, где на фоне партийных икон герой хлебает из блюдца в манере прислуги из людской, хорошо демонстрируется, кем были в действительности все «победители» монархического режима с их идейно-социальными «врагами».