Умирающий лебедь (1916)

В сатирической драме с философско-мистическим сюжетом об извращенной темной сущности художественно-куртуазного фанатизма остроумно разоблачаются кастовые звериные нравы оккупационной цивилизованной знати. Болотно-речной залив в начальных сценах отражает геополитическое место черно-каспийского побережья, являющегося колониальной частью пиратского средиземноморского европейского бассейна. Что иронично выражает зависимое положение «иностранных» жителей, чей язык запрещен «освободительными» властями и гражданский статус находится на уровне слуг-лакеев, вынужденных за жалованье трудиться на варваров-господ в бывших собственных домах и отдавать своих детей. на обязательную службу. В эпизодах конторского собеседования показывается социальная дискриминация в отношении представителей «немых» обедневших слоев бывших хозяев, членов семей которых неохотно брали в приличные образовательные заведения. А предлагали только унизительные для благородных людей «занятия» в области массового развлечения и обслуживания чиновного класса.
В кинопостановке высмеивается звездный культ светских див из числа воспитанных на изнурительных пластических упражнениях гаремных прим, используемых в ритуальных общественных действах и приносимых в жертву ради эффектных зрелищ и сокрытия улик мистификаторами-пропагандистами, увлеченными поиском совершенного воплощения своих преступных «творческих» замыслов, в которых пышность и вычурность форм маскирует пустоту и мерзость содержания. А также раскрывается фундамент сектантского искусства, основанного на поклонении смерти как духовным идеалам, руководящим телесным (биологическим) естеством, выраженным в образе куклы, имитирующей в балетном танце фаунскую механику. Рисунки с неандертальцами, скелетные мумии и предметы музейно-военного декора в помещичьей мастерской олицетворяют придуманную сумасшедшими иезуитами дикую культуру, заменившую для крепостного населения, лишенного доступа к настоящим званиям, все достижения «многовекового прошлого».
В киносюжете демонстрируется криминальная практика на захваченной арабизаторами территории вербовки сутенерами-ухажерами местных девушек, которых соблазняли обещаниями красивой семейной жизни и увозили в «свободные» имения-страны, где они становились общинными рабынями и средством дохода злачных притонов.
Артисты хорошо показали феодальный домострой в «просвещенном» мире, где женщины являются брачной собственностью и ничем не отличаются от бытовых вещей для эстетического поклонения и функционального применения. В кошмарных сновидениях героини демонстрируются исторические факты о погребенных в готических замках жертвах «романтических династических» союзов, наследными плодами которых являлись носители мрачных дегенеративных признаков животной страсти и жажды власти с комплексами сверх-личностей (объекты медицинских «фрейдистских-дарвинских» экспериментов), чьи экзальтированные выходки (неконтролируемые вспышки агрессии) покрывались влиятельным окружением. Что символизировано в трагикомическом персонаже одержимого «гения» (отпрыска богатого фашистского рода), готового на любые безумства ради достижения призрачного успеха и удовлетворения «великих» амбиций.