Мисс Гидденс устраивается гувернанткой, что бы воспитывать милейших детей Флору и Майлза. Опекун детей, вечно занятый собой дядюшка, на плечи которого «сели» племянники, ни в коем случае не хочет даже слышать о них. Он и так делает для них все — они живут в огромном особняке в деревенской местности, а воспитанием занимается прислуга. Согласившись на работу, мисс Гидденс приходится принять самое главное обязательство — что бы ни случилось — никогда не писать о детях и не беспокоить опекуна.
Милейшие дети, улыбающиеся ангелочки приводят в восторг свою новую гувернантку. Но долго ли продлится эта иллюзия? Вскоре в поместье начинается твориться настоящая чертовщина — «скелеты» лезут из шкафа, а милейшие дети превращаются в жутких «монстров». Так что же происходит? Призраки из прошлого овладели невинными детскими душами или же мисс Гидденс просто медленно сходит с ума? Ответ на все вопросы скрывается в прошлом обитателей поместья, а развязка приведет к жутким последствиям… «Невинные» — весьма оригинальная работа, суммирующая традиции и находки так изумительно, что готовый продукт смотрится без ажиотажа, но очень целостно, легко. Одержимость детей передается не в лоб, а поэтично, в стиле готических романов. Флора, беззаботная и радостная, хотя ее радость носит преувеличенный характер, чувствует приезд брата, хотя предпосылок к этому нет совершенно никаких. Вскоре Майлз действительно появляется, сопровождаемый письмом о том, что он исключен из школы из-за того, что причинял боль ученикам. Но, глядя на него, поверить в это трудно — пареньку лет десять, он излучает радость, сохраняя достоинство взрослого, чем ставит в тупик мисс Гидденс. От милого послушного парнишки Майлз дрейфует до пугающего мужчины в детском теле. Мисс Гидденс неплохо владеет собой, но ее хитрости мало кого способны обмануть — она чувствует, что в доме что-то не так, что в нем есть что-то еще. А Флора поет и поет старую песню о плакучей иве, под которой умирает брошенная возлюбленная.
Вот если бы я прочел подобное превью о современном фильме, я бы сто раз подумал, смотреть мне его или нет, ибо детей сейчас эксплуатируют нещадно. Это неоригинально, давно приелось и поставлено на поток. Но с таким годом выхода вердикт был — «смотреть».
Чем мне не нравятся старенькие фильмы ужасов — так это своей наивностью и какой-то добротой. Вот вроде бы в них и сюжет впечатляющий, и убийства совершаются, и моменты жестокие показываются — но так это подано, что не страшно ну ни капельки. Потому я и не удивился поначалу, когда стали показывать такой миленький сельский пейзажик, большой дом, который, по идее, должен был внушать страх, а на деле вызывал желание пожить в нем недельку-другую. Примерно в таком ключе он и смотрелся где-то до середины, а потом что-то изменилось. Не знаю, как это вышло, но мне вдруг стало жутко. По сути ничего и не показали, что там эти привидения — обыкновенные человеческие лица, но — Квинт действительно страшен, а Джессел — прямо какой-то прообраз Садако. Да и дети сыграли на высоком уровне. Вторая половина получилась атмосферной, страшной, визуально проработанной, да и музыка способствовала общему нагнетанию обстановки. Даже надоевшая мне идея с «таинственной мелодии из старой музыкальной шкатулки» здесь не раздражала, а то, как Флора напевала этот мотив, внесло свою лепту в складывающийся цельный образ картины. В общем, по окончании я буквально сидел с раскрытым ртом. Шестидесятые смогли меня напугать.
Если говорить о том, какие картины современности явно им вдохновлялись, то лично мне в первую очередь в голову приходит «Ключ от всех дверей.» P.S. Подобное волнение можно разглядеть и в «Пикнике у Висячей скалы» и в «Тише, он может услышать», а также в фильме «Женщина в черном» и в куче не виденных мною картин, Лючио Фульчи подтвердит.
