Как ни крути, а самые яркие фильмы богатого на кинособытия 2011 года повествуют о неизбежном приближении апокалипсиса. В триеровской «Меланхолии» встреча Земли с прекрасной планетой заканчивается настоящим светопреставлением, в «Туринской лошади» Беллы Тарра конец света предстает как абсолютное небытие, где унимается даже стихия. В еще одной нашумевшей ленте об апокалипсисе — «Укрытие» надвигающийся конец света проникает в святая святых — одноэтажную провинциальную Америку, в обыденную жизнь простой американской семьи из рабочего класса. «Укрытие» — участник прошлогодних Канн и «Санденса» — вторая режиссерская работа в короткой фильмографии 33-летнего американского режиссера Джеффа Николса.
Размеренную, хоть и не без горестей, жизнь добросовестного оператора буровой установки и добропорядочного семьянина Кёртиса начинают омрачать странные сны и видения, каждое из которых предвещает угрозу жизни ему и его близким. Некоторые из них и вправду происходят наяву: то с неба падают желтые капли маслянистой жидкости неизвестного происхождения, то птицы, словно обезумев, превращаются в хищную, почти хичкоковскую стаю, то ясное голубое небо вдруг заволакивают зловещие грозовые тучи.
Весь фильм выстроен согласно дихотомии «сумасшествие — пророчество», раздирающей героя Майкла Шеннона. Сказать однозначно, сходит ли Кёртис с ума, унаследовав шизофрению от больной матери или же станет новым, чуть ли не библейским пророком, которому первому открывается знание о грядущей катастрофе, невозможно.
Угроза надвигающейся стихии приводит героя к мысли построить убежище, а точнее, перестроить на случай конца света уже имеющийся погреб. Так на взятый в банке кредит скромный подземный вагончик превращается в два вагона со встроенной вентиляцией, санузлом и запасом продовольствия. Не скупится герой и на дорогостоящие противогазы последней модели.
Конфликт, раздирающий героя, сугубо внутренний, лишенный социальной подоплеки. Так, в банке заботливый клерк отговаривает его брать очередной кредит, не разделяющий тревог Кёртиса брат все равно предлагает ему свою помощь, друг и сослуживец без особых колебаний отгоняет казенный экскаватор, чтобы вырыть котлован для расширения площади укрытия.
Мало-помалу фобии окончательно одолевают Кёртиса, а страх за жизнь близких и свою собственную, вселившийся в него, пересиливает и страх потерять работу, и страх повесить на шею еще один кредит, поставив под угрозу бесплатную операцию для глухой дочери. Единственный инстинкт, не подвластный страху — родительский. В своих галлюцинациях и снах Кёртис видит также маленькую дочку, которой, как и ему, грозит опасность, тогда как жена (Джессика Честейн) в одном из видений таит угрозу.
В итоге, после недолгих ссор то ли мнимой, то ли неотвратимой стихии противостоит крепкий семейный союз, любовь и взаимопонимание супругов. Своеобразной апокалипсической идиллией даже становится сцена, когда семейство, прижавшись друг к другу, мирно засыпает в построенном убежище: муж и жена — в противогазах, дочка — в маске, присоединенной к баллону с кислородом.
Финал картины предлагает повод для трактовок. Собирающийся над океаном смерч, заставший героев на отдыхе, как будто подтверждает пророческие видения героя. Если только мрачные воронки над водой — не коллективное видение семейства, пораженного страхом, который, словно заразная болезнь, распространяется на тех, кто рядом. В пользу последней версии говорит и тот факт, что изрядно потратившийся на постройку убежища, уволенный с работы Кёртис лишается и страховки на лечение дочери. Не значит ли это, что об отдыхе в коттедже на берегу океана остается только мечтать… А почти символический вход в укрытие спасающегося от мнимой/реальной стихии семейства — принятие коллективного безумия, что по-своему и есть локальный апокалипсис.
