Красные дьяволята

В приключенческом историко-сатирическом фильме про гражданский бандитизм остроумно высмеивается миф о социалистических этнических республиках, созданных из оккупационного дикого сброда, и разоблачается всеобщее образование пролетарской молодежи, основанное на изучении житий террористов-уголовников и культе сектанско-племенной мести, ставшей основой политической идеологии о классовой и мировой борьбе. В эпизодах, где подростки читают книги про индейцев и революционеров хорошо показано, какое влияние оказывала интернациональная пропаганда на детей, мечтающих о карьерах благородных разбойников и лихих налетчиков. В образе махновского вождя, позирующего в маскировочных очках шпика контрразведки, показан типичный агент карательных служб с мандатскими полномочиями комиссара, формирующего продразверстные басурманские отряды. Его штаб – это ряженные в цирковую форму колониальных войск казаки-опричники. Переодевающиеся в буденновцев-освободителей, известных всем как степные ордынцы, сформированные в дивизии всадников кавказскими атаманами. В эпизоде с участием группы охраны в шлемах-богатырках, находящихся возле поезда с геральдической свастикой демонстрируется принадлежность красной армии к османско-баронскому гвардейству. В персонажах «дьяволят» показаны военно-милицейские диверсанты, занимающиеся провокационно-криминальными акциями, изображающие различные общественно-возрастные группы, использующие монархические паспорта. Чье «рабочее» происхождение иронично и точно показано в сценах потешной драки на купеческо-монастырской пирушке и в «нападении» на железнодорожную станцию, символизирующее оружейно-сырьевой монополизм, связанный с перевозкой оружия, мигрантов и ресурсов, а также возведением на месте уничтоженных домов-хозяйств промышленных зон и крепостных общин. Неслучайно чекистский анархист легко расправляется со своими подчиненными и пленными, считая их конюшенным скотом, чьи жизни стоят дешевле лошадиных. В эпизоде, где юные конармейцы с хохотом избивают человека в мешке, демонстрируется, за какие «подвиги» получали награды обыкновенные бандиты, убивавшие всех, кто не мог с ними расплатиться золотом и богатством. И поэтому в роли мифического «пойманного батьки-главаря» выступает затравленный бродяга (сельский дурачок), которого линчуют казачьим трибуналом для придания законности обыкновенному грабежу и насилию. Что собой представляет славянский интернационал показано в эпизодах цыганского пьяного веселья в кулацкой дворовой лавке скупщика-изготовителя, раздающего оставшиеся от бывшего (убитого) хозяина вещи и кустарные изделия под видом импортных товаров и культурных ценностей. А также в кадрах хуторского праздника, на котором татарские крестьяне танцуют в джигитском стиле и бандитские власти «расплачиваются» национальными «валютами» с обманутым и ограбленным населением. Хорошо показаны «солдаты-интервенты», которыми являлись монастырские пираты, носящие элементы одежды жертв организованных при содействии служащих транспортных депо вооруженных захватов пассажирских и «добровольческих» составов. В сцене с остановленным на дороге автомобилем, где сидит пожилой махновец с накладными усами, высмеивается буденовское командование, сбегающее из места резни под охраной арабских союзников. В комичном эпизоде парадного «предбоевого» строения холопский командарм (есаул) выполняет указания жандармского военачальника. В кадрах половецких скачек, где всадники машут саблями и дерутся между собой выражена суть басмачевской махновщины как лихого героизма-вандализма на туркестанских полях германской окраины. В сценах победно-народного торжества остроумно разоблачается татарская оккупация, представляемая трибунными агитаторами как защита от вражеского окружения.