Натянутая тетива

Ким Ки-дук снова снял фильм-поэму о том, что счастье есть. Пусть и мимолетное, неуловимое, оно все-таки существует. А куда ему деться, когда вокруг такая красота: волны плещут, солнышко блестит.

Благообразный, одетый в потертые, но чистые армейские обноски старичок живет на старой рыбацкой шхуне, расписанной буддийской символикой так же плотно, как полотна Ильи Глазунова цесаревичами. Живет старичок тем, что с некоторой натяжкой можно было бы назвать туристическим бизнесом. За умеренную плату он привозит с большой земли упакованных в пуховики соотечественников со спиннингами. Так приезжие отдыхают от урбанистической цивилизации. А дед, не питая особой любви к морю и шуршанию рыболовных снастей, предается куда более хитрому развлечению стрельбе из лука.

Ведет он ее на манер Вильгельма Телля, под немые восторги зрителей обстреливая юную девицу, живущую на этом же корабле вот уже десять лет. В этом аттракционе содержится мистическое зерно истории по траектории свистящих то слева, то справа стрел девушка умеет узнавать будущее. По вечерам, спровадив рыбаков, дед забирается на мачту и слушает корейскую народную музыку, которую сам же и извлекает из лука, вооружившись смычком. Или скорее делает вид, что извлекает: сеансы музицирования так же условно-символичны, как и все последнее творчество Ким Ки-дука.

Самые наглые из туристов отваживаются на похабные комментарии, что, мол, девица необходима старику не только как мишень. И с этим житейским цинизмом не поспоришь дед ежевечерне зачеркивает прожитые дни в висящем на стене единственной каюты календаре, крестик за крестиком приближаясь к дате свадьбы (понятно, чьей), отмеченной кособоким розовым сердечком. Но планы седого жениха чуть было не расстраивает приезжий паренек с плеером, до глубины души возмущенный тем, что, дожив до шестнадцати лет, прекрасная дикарка со шхуны ни разу не видела Сеула.

Натянутая тетива картина почти немая, заставляющая судорожно хлопать глазами и сыпать риторическими вопросами вроде: ну и что тут такого?. Ничего такого в «Тетиве», и правда, нет. Ким Ки-дук изъясняется просто, буквально на пальцах вот старик, вот юноша, вот девушка, любовный треугольник, неужели не понятно? Но эту простоту язык не повернется назвать банальностью как нельзя назвать банальными картины таможенника Руссо или песни группы The Shaggs. А финальная сцена дефлорации стрелой и вовсе может претендовать на звание самой удивительной постельной сцены этого пресыщенного всевозможными любовными экзерсисами киногода.