Перевертыши

Режиссер Тодд Солондз («Счастье», «Сказочник») - тихий, милый и неполиткорректный человек. Из фильма в фильм он выставляет на всеобщее осмеяние слабости и заблуждения тех, над кем потешаться в Америке не принято: меньшинств, увечных и детей. В «Перевертышах» он вновь палит по своей старой мишени - ортодоксальной и небогатой еврейской интеллигенции из пригородов (сам Солондз родом как раз оттуда).

Похоронив в первых кадрах Дон, героиню своего фильма десятилетней давности «Добро пожаловать в кукольный дом», режиссер принимается за ее двоюродную сестру, 12-летнюю Авиву Виктор. Сразу после поминок Авива заявляет своей маме (Эллен Баркин), что, во-первых, она не собирается кончить так же, как ее кузина-самоубийца, а во-вторых, намерена завести много детей. Не откладывая дела в долгий ящик, в следующем же эпизоде девочка «залетает» от упитанного сына родительских друзей. Затем Авива прерывает беременность, поддавшись экспрессивным уговорам матери (эмоциональный монолог героини Баркин, расхваливающей возвышенную легкость, якобы наступающую после аборта, даст сто очков вперед знаменитым стонам Nigger, fuck me hard! из «Сказочника»). Тут, кстати, пора открыть карты: Авиву в «Перевертышах» играет несколько человек. Пять девочек, один мальчик и две взрослые тетки - 43-летняя Дженнифер Джейсон Ли и 200-килограммовая Шэрон Уилкинс. Восемь эпизодов фильма - каждый с новым лицом героини - постоянно сбивают с толку зрителя, уже настроившегося порыдать (или поглумиться) над страданиями бедной крошки. А страдать Авиве придется еще не раз: оправившись от наркоза, она, уже бесплодная, бежит из дома, в дороге вступает в связь с дальнобойщиком лет сорока, и дальше в том же духе.

Впрочем, количество коитусов Авивы не важно, как не важна нам и трудовая биография Марии Магдалины, а то, что мы имеем дело со святочной историей, вскоре становится ясно как день. Граница между просто карикатурой и ерническим житием обозначена у Солондза четко - это эпизод «Гекльберри» с бегством на игрушечной лодочке по реке. Вовсю цитируя с этого момента не столько литературную, сколько киноклассику («Ночь охотника» Чарльза Лоутона), режиссер приводит челн Авивы к финалу путешествия: коттеджу «святого семейства» Саншайн, собравшего у себя дома настоящее фрик-шоу во Христе из выводка маленьких инвалидов - тех самых безруких, безмозглых и брошенных родителями детей, которыми пугали беременную Авиву. Добрые люди оказываются с кулаками: у Саншайнов всегда наготове не только опрятные платья и теплое печенье для сирот, но и винтовка для расправы над убийцами эмбрионов.

Но и, умученные зародыши, оказывается, дело десятое - во всех своих интервью Солондз устало подчеркивает, что тема абортов его заботит мало, а фильм он снимал о неразделенной любви - отсюда и постоянная смена актрис. Спасибо за разъяснение, а то мы уже по привычке решили, что это еще одно проблемное кино об Америке Буша.