Миссис Хендерсон представляет

Как жить дальше – главный вопрос, мучающий миссис Хендерсон (Джуди Денч) уже на похоронах своего мужа. И дело вовсе не в скорби. Дело в том, что теперь есть не только прорва свободных денег, но столько же свободного времени. Более опытная в этих делах подруга советует вышивать крестиком, заниматься благотворительностью, делать покупки и завести, наконец, любовника. Пожилая леди честно все перепробовала и осталась недовольна.

И тут в поле ее зрения попадает обанкротившийся театр «Ветряная мельница». Миссис Хендерсон выкупает храм искусства и, так как сама в театральной деятельности ничего не понимает, нанимает управляющим мистера Ван Дамма (Боб Хоскинс). После оглушительного, но непродолжительного успеха, дела идут все хуже, и тут эксцентричная старушка выдает идею – выпустить на сцену обнаженных девушек. У пуританского английского правительства есть только одно ограничение – девушки не должны двигаться.

Это все происходит в начале. А потом Лондон начинают бомбить и спектакли-мюзиклы «Ветряной мельницы» становятся не просто развлечением, а средством поднять боевой дух молодых бойцов. Правительство пытается закрыть театр, зрители отстаивают свое право на счастье, миссис Хендерсон дрожащим голосом говорит о том, что негоже это – идти умирать, ни разу в жизни не увидев обнаженного женского тела.

Что бы ни снимал Стивен Фрирз, а за 40 лет он успел снять и триллеры, и исторические мелодрамы, и фильмы про гомосексуалистов, он всегда старался до конца следовать канонам жанра. «Миссис Хендерсон» в этом контексте смотрится несколько странно. Если в начале фильма герои время от времени шутят, Боб Хоскинс раздевается вместе со своими актрисами, миссис Денч пробирается в собственный театр большим и нелепым медведем, что, в общем, достаточно смешно, не до колик, конечно, а по-английски сдержанно. Во второй части место неспешного английского юмора зачем-то занимает вполне себе американский пафос – город бомбят, спектакли идут, солдаты аплодируют стоя, а целомудренные актрисы отдаются идущим на смерть. И это было бы еще смешнее голого Хоскинса, если бы не было так скучно.