Он снимается в блокбастерах, интеллектуальных комедиях и рекламе, выступает на Бродвее, поет и танцует, не замечен в скандалах и много лет хранит верность своей жене. Складывается впечатление, что Хью Джекман тот самый идеальный мужчина, которого в реальном мире просто не существует.
— Хью, в недавнем интервью нашему журналу вы рассказывали, как истязали себя для роли Жана Вальжана в мюзикле «Отверженные»: ничего не пили по многу дней, чтобы выглядеть изможденным, терпели жуткие головные боли. И вот на экраны выходит фильм «Росомаха: Бессмертный», в котором ваш персонаж совсем другой — мощный, невероятно накачанный! Снова пришлось себя мучить перед съемками?
— Признаюсь, процесс подготовки был жесточайшей мукой. Нужно было добиться устрашающего вида, ведь Росомаха — настоящий монстр, а я от природы костлявый и худой! Доходило до того, что я боялся — еще немного, и меня просто вырвет. Такое случалось во время бесконечных тренировок в зале, когда я до одури поднимал тяжести, накачивая гору мышц. Да и «диета» была та еще! Представляете, съедать в день по восемь порций мяса, курицы, рыбы — в общем, любого белка, чтобы набрать не меньше четырех тысяч калорий. Ешь, пока не стошнит! Уговаривал себя, как ребенка: «Еще немножечко, всего один кусочек…» (Смеется.) И, естественно, ни капли алкоголя и ни крошки сахара. К счастью, такому режиму наступит конец, когда завершатся съемки фильма «Люди Икс: Дни минувшего будущего»: после этой серии возвращаться к Росомахе мне не придется. Подумываю удариться в вегетарианство — больно много я задолжал миру животных! (Смеется.) Да и здоровью такая «диета» вряд ли пошла на пользу...
— Зато эта роль стала вашим прорывом! (С 2000 года Джекман снялся в шести фильмах в роли Росомахи. — Прим. ред.) А как вы получили ее?
— Сначала режиссер Брайан Сингер пригласил Рассела Кроу. Но Кроу отказался и порекомендовал взглянуть на меня. И студия предложила контракт на несколько фильмов сразу. Я был счастлив, хотя агент отговаривал меня: «Потом цена вопроса будет другая, не подписывайся на всю серию сразу!» Но я, наивный дурак, понял это лишь к началу съемок третьей экранизации комиксов «Люди Икс: Последняя битва» в 2006 году. (Смеется.)
— Ваш герой, Росомаха, славится своей способностью к регенерации, и особенно когтями — они такие страшные, совсем как настоящие…
— Если сравнивать Росомаху с другими героями вселенной Людей Икс, он не обладает особыми сверхъестественными силами: не летает, не излучает лазерные лучи, не вызывает шторм. Он наделен только умением лечить себя и пресловутыми когтями. Вот и все его оружие. А ведь он находится в состоянии войны с самим собой — что может быть страшнее? И эти когти, которые выглядят как настоящие, олицетворяют его животное начало: звериное против человеческого. Все мы чувствуем это противоречие в себе едва ли не каждый день. Хаос в душе и контроль над ним, подавляемый гнев, ярость — в ком этого нет? Поверьте, они есть в каждом из нас. Даже во мне. (Улыбается.) И нужно постараться в жизни держать подобные эмоции под контролем, не позволять им вырываться, как пар из чайника. Или найти отдушину. Росомаха позволяет выплеснуть мне, актеру, свою энергию и злость, и подобные роли, по-моему, только для этого и существуют. Вот в детстве я в регби играл — довольно суровый вид спорта, и я на время игры взрывался, выпускал пар, а потом успокаивался.
— Поэтому сейчас вы и медитируете, как говорят, ежедневно?
— Да, я давно пришел к этому. Хочу внести ясность: медитация не имеет никакого отношения к религии. Просто за эти тридцать минут — я медитирую дважды в день по полчаса — я отбрасываю все проблемы и трудности. Словно принимаю душ или ванну — очищаюсь. Я в эти минуты не Хью Джекман — актер, отец, муж: я пребываю в космосе и чувствую его мощь. Это очень помогает. Мало кто знает, что я не очень комфортно ощущаю себя перед камерой. На сцене перед живой аудиторией я расслаблен, а на съемочной площадке — нет. Я особенно нервничал, когда готовился играть Жана Вальжана в «Отверженных». И меня очень выручила медитация вкупе с советами психолога, который научил, как оказывать себе психологическую помощь.
— Такие откровения — гнев, ярость, страхи… И при этом у вас репутация самого милого и доброжелательного парня в Голливуде, который будто бы и не знает о своей всемирной славе!
— Я же актер — никогда нам не верьте! Не думайте, что перед вами действительно тот, за кого выдает себя актер. (Смеется.) А секрет моего иммунитета к славе очень прост. Во-первых, я никогда не забуду, сколько столов обслужил, работая официантом. А во-вторых, популярность пришла ко мне довольно поздно, и это тоже позволило мне остаться приземленным человеком. Примером для меня всегда был Пол Ньюмен — и как человек, и как профессионал. Он никогда не стремился прослыть знаменитостью. И я тоже уверен: чем больше внимания актеры уделяют своему звездному статусу, тем хуже они становятся в профессиональном плане. А приклеившееся ко мне звание самого хорошего парня в Голливуде вызывает двойственные эмоции. С одной стороны, это приятно. Но нет ничего хуже для актера, чем получить какой-то ярлык! Пусть даже самый лестный. Это враг любого артиста! И я удивляюсь: почему все восхищаются нормальными вещами? Я был воспитан в среде, где принято уважать людей. Не быть засранцем, одним словом. (Смеется.)
— Хотя вам пришлось нелегко после того, как ваша мать бросила семью и вернулась в Англию... (Родители Джекмана переехали в свое время с тремя детьми из Англии в Австралию, где родились еще двое их сыновей. — Прим. ред.)
— Да, мне было восемь лет, когда мама уехала. Я пришел из школы, а ее нет. После этого я долго боялся возвращаться домой — вдруг меня там никто не ждет? Я был самым младшим, поэтому из школы приходил раньше всех и на крыльце дожидался братьев. Лет до тринадцати я верил, что однажды мама вернется. Отец даже поехал в Англию, чтобы попытаться ее вернуть. А она к тому времени уже вышла замуж и родила ребенка. Когда отец вернулся не через запланированные три недели, а спустя всего пять дней, я окончательно осознал, что она ушла навсегда. Конечно, злился. Но нет худа без добра — жизнь с раннего детства научила меня маскировать негативные эмоции. Отсюда, кстати, и источник того самого гнева, который я с успехом подавляю. (Смеется.) Папа работал с утра до ночи, чтобы поставить нас на ноги, готовил ужин, занимался домашним хозяйством... Вся его жизнь была подчинена задаче вырастить пятерых детей. Только сам став отцом, я понял, на какие жертвы он пошел ради нас. Изредка папа уезжал в короткие командировки по работе, которые были для него настоящими каникулами. Но я ни разу не слышал от отца жалоб: «Вы хоть понимаете, что я для вас всех делаю?» Я очень ему благодарен. И с возрастом я смог понять маму, ведь переезд в Австралию дался ей тяжело, а после моего рождения у нее наступила тяжелейшая послеродовая депрессия. И ощущение изоляции усугубило эту проблему. Ее болезнь длилась годы. Через короткие промежутки времени она ложилась в клинику. И когда узнала, что ее мать в Англии тяжело заболела, собрала вещи и уехала…
— Но вы помирились?
— Да мы и не ссорились. Мы много разговаривали по телефону — одни счета за переговоры чего стоили. Где-то к тридцати годам, когда я сам разбил не одно сердце и меня заставляли страдать, я понял, что в жизни любого человека может случиться такой момент, который решит судьбу других людей. Не всегда в лучшую сторону.
— Какой вы отец? Наверное, во многом похожи на своего?
— Мой папа — классический англичанин, который не умеет открыто выражать чувства и демонстрировать любовь. Я гораздо более открыт и эмоционален, хотя дома стараюсь быть строгим. Например, все самые неприятные вещи — скажем, отправить детей спать — поручают мне. Но мне кажется, мы слишком миндальничаем с детьми, переживаем из-за пустяков и слишком много говорим о проблемах. Мне даже нравится английская воспитательная система, в которой два основных принципа: любите детей и вовремя их кормите. (Смеется.) Помню, у отца, бухгалтера по профессии, дома был факс, и я страшно этим гордился! А моих детей трудно удивить, и это неправильно. Разве что сын страшно доволен тем, что отец играет Росомаху.
— Вас должно раздражать постоянное неверие в ваш счастливый брак — мол, такой красавец и суперзвезда не может быть по-прежнему влюблен в свою жену, учитывая, что Дебора старше вас на 13 лет…
— Больше всего эти слухи ранят Дебору — она читает очень много статей в интернете. Вот я захожу только на сайты, посвященные крикету и экономике. (Смеется.) Я до сих пор помню день, когда впервые увидел Деб. На съемках австралийского сериала «Коррелли» Дебора, к тому времени известная актриса, играла тюремного психолога, а я — заключенного и ее пациента. Дебора была свободна, я тоже только закончил мучительный роман, который длился все время учебы в театральной школе. А Деб была удивительно красивая, живая как ртуть, энергия била из нее ключом! Я влюбился насмерть. Она меня обворожила с первой же минуты, хотя вовсе не старалась. Напротив, долго держала на расстоянии, отдавая себе отчет в том, что я моложе ее на много лет. У нее тоже было непростое детство: отец погиб в автокатастрофе, когда она была еще ребенком, и она росла в неполной семье. И это, пожалуй, единственное, что у нас было общего, в остальном Деб — полная мне противоположность. Я готов был сделать ей предложение через две недели после знакомства, но получилось только через полгода. Помогла убедить Дебору ее мама. Однажды я пришел к ним на ужин и по старой привычке бросился мыть посуду после еды. У нас в детстве было так заведено: кто готовит обед, тарелки не трогает. И мама убедила Деб, что такого парня упустить нельзя. (Смеется.) Когда мы поженились, моя карьера начала бурно развиваться, поэтому Дебора перестала сниматься и посвятила все время семье. Мы очень хотели детей, но, видимо, не судьба. Это невероятно тяжело — знать, что не сможешь иметь своего ребенка. После многочисленных попыток и мучений мы решили взять приемных малышей. И как только загорелись этой идеей, сразу же стало легче — ушли все страхи и волнения. Возникло ощущение, что приемные дети — Оскар и Ава — были предназначены нам судьбой, и по-другому и не могло быть. И какая разница, биологические они или нет, — это мои дети, и все тут!
— И секрет вашего счастливого брака в том, что...
— …моя жена всегда права! (Смеется.) Так оно и есть, даже не приходится притворяться. Недавно моя дочка Ава — она ужасно смешная, просто Деб в миниатюре — заявила: «Я точно как наша мама. Я всегда права!» И это чистая правда! Какое-то время тому назад мы с женой задумались об усыновлении еще одного ребенка, но это непросто: мы стараемся воспитывать детей сами, а не отдавать нянькам. И потом, я очень хочу, чтобы Деб вновь начала играть. Она потрясающая актриса, и, мне кажется, ей этого сильно не хватает.